Большая Берта
17.07.2019
Парижский Музей Орсе показывает работы Берты Моризо — единственной художницы в истории импрессионизма, которая участвовала в выставке 1874 года вместе с Дега, Моне, Ренуаром, Сислеем, Писсаро, Сезанном и другими будущими мэтрами. Впервые в истории женщина стала полноправным членом авангардного движения.
Как известно, та выставка завершилась грандиозным скандалом: публика негодовала, критика беспощадно высмеивала экспонентов. Досталось и Моризо. «Общение с безумцами бесследно не проходит, — сокрушался ее бывший учитель Жозеф Гишар. Как художник, друг и врач, он посоветовал Берте два раза в неделю ходить в Лувр и каждый раз по три часа каяться у полотен великого Корреджо.
Правда, арт-критики не теряли надежды, что для Моризо не все потеряно, призывали ее вернуться в лоно традиционного искусства. Однако молодая женщина оказалась «бунтаркой», она не хотела следовать академическим канонам эпохи и продолжала выставляться с единомышленниками-импрессионистами. Берта претендовала не на роль музы, она желала быть на равных с коллегами-новаторами.
Берта родилась в богатой буржуазной семье, где интересовались искусством, всем новым и передовым. Внучатая племянница легендарного Жан-Оноре Фрагонара, Берта вместе со старшей сестрой занялась живописью. Одним из первых ее наставников был предтеча импрессионизма Камиль Коро. Вначале рисование казалось не более чем увлечением, но в дальнейшем оно стало профессией.
Круг общения Берты состоял преимущественно из художников и поэтов. Исключительную роль в ее жизни сыграл Эдуард Мане. Они познакомились в Лувре, куда Берта ходила с двумя сестрами. Автор «Завтрака на траве» и «Олимпии» помогал Берте обрести собственное лицо. Некоторые биографы убеждены, что их связывало нечто большее, чем творческая дружба.
Когда они познакомились, Эдуард был женат, а Берта вскоре вышла замуж за его брата Эжена Мане. Ее брак принято считать если не счастливым, то по крайней мере удачным. «Мы все умрем с нашей тайной, — однажды призналась художница. — Любовные письма лучше сжигать». По всей видимости, она так и поступила.
Сам Мане написал дюжину ее портретов, среди которых шедевры «Берта Моризо с букетом фиалок» и «Балкон». Именно они, а не ее собственные работы принесли Моризо первую шумную славу. Благодаря этим картинам хорошо известен облик Берты: красивая молодая женщина, элегантная, грустная, меланхоличная, загадочная, погруженная в свои мысли. Близкие друзья отмечали ее гордыню и независимость. Ее поклонник, поэт-символист Стефан Малларме называл Берту «волшебницей».
Мане воздавал ей должное как художнице, но говорил, что для успеха Берте следовало бы появиться на свет мужчиной. С точки зрения господствующей в те годы морали женщина с кистью у мольберта выглядела совсем не комильфо.
Тем временем скандалы вокруг импрессионистов не прекращались. В аукционном доме Друо, где с молотка ушло несколько ее работ, один из визитеров назвал Берту «проституткой». За это взбешенный Писсаро ударил его кулаком по лицу. Защитить ее честь рвался и Эдуард Мане. Например, желал вызвать на дуэль журналиста газеты «Фигаро», который иронизировал по поводу «революционных тенденций» в ее творчестве. Моризо, мол, хотя и тронулась умом, но сохранила определенное изящество. Однако до поединка дело не дошло. Художница писала преимущественно женщин в интерьере или на природе, а в дальнейшем и обнаженную натуру, в которой искусствоведы усмотрели «потаенный эротизм». Среди ее 400 картин совсем немного пейзажей и натюрмортов. Ее полотна отличает воздушная атмосфера, легкость и изящество. Как и все импрессионисты, она пыталась «запечатлеть мгновение». Может быть, именно поэтому ее работы порой казались неоконченными. В жизни и в искусстве Моризо была немногословной — сегодня ее назвали бы «минималисткой». «Еще немного, — заметил столичный арт-критик, — и будет невозможно понять, что изображено на ее полотне». Не исключено, что Берта неосознанно, подобно Клоду Моне, шла по пути абстракции.
«Я долго гонялась за иллюзиями, которые не сделали меня счастливой», — вздыхала художница. Ее терзали сомнения в собственном таланте, и эта неуверенность и даже застенчивость видна в некоторых работах. Она уничтожила все, что написала в молодости. Моризо страдала, утверждала ее биограф Доминик Бона, как первые алхимики, чьи краски не превращались в золото. С годами живопись стала казаться ей непостижимой и даже ненужной. Большинство полотен она завещала дочери Жюли и друзьям — Дега, Моне, Ренуару. Поразительно, что даже с чисто административной точки зрения она не считалась художником. В свидетельстве о смерти в графе «Профессия» прочерк. Она покоится на парижском кладбище Пасси в семейном склепе Мане. На ее могильной плите скупая надпись: «Берта Моризо. Вдова Эжена Мане. 1841–1895».
Поскольку Берта долгое время оставалась в тени своих прославленных коллег-импрессионистов, настоящий успех пришел к ней только после смерти. Так или иначе, сегодня она входит в первую тройку самых дорогих художниц мира. В 2013 году ее картина ушла на аукционе «Кристис» за 10,9 миллионов долларов.
