Со всей откровенностью
01.02.2019
Частный музей Эрарта в Санкт-Петербурге открыл ретроспективную выставку финно-американского фотохудожника Арно Рафаэля Минккинена «Моменты откровения». В основе хорошо узнаваемых работ лежит прием, найденный мастером в молодости и ставший его визитной карточкой. Его можно обозначить одним словом: слияние.
Телесное слияние автора с природным ландшафтом, а иногда и урбанистическим пейзажем или интерьером, позволяет добиться высокой степени условности создаваемых им образов. Пластичные линии тела продлевают очертания горной гряды, отражаются в зеркальной водной глади с плывущими облаками и лебедями, каменеют рядом с валунами на пляже, становятся тенью на склоне холма. Руки Минккинена выступают в работах выразительным художественным инструментом. Они задают вектор непрерывности уходящим вдаль рельсам, врастают пальцами в отвесные берега русла реки, обрамляют аркой нью-йоркский отель и возвращают утраченный объем руинам храма Зевса. Сохраняющий стройность и гибкость, мастер многие годы вживается в тесноту березовых стволов, перевоплощается в сухую корягу или в самостоятельный телесный знак, напоминающий фантастические существа средневекового бестиария. Эта мимикрия носит парадоксальный характер: зритель сначала видит на фотографии образ, содержание которого проступает спустя лишь некоторое время. Свои «секреты» маэстро не особенно раскрывает, хотя очевидно, что дело не только в хорошей физической подготовке. Арно отлично обращается с фототехникой и зачастую снимает в экстремальных условиях.
Путь, который привел Минккинена в мир светописи, не был безоблачным. Не зря одним из любимых изречений стали слова Жоржа Брака: «Ограниченные средства порождают новые формы». Сам фотограф не скрывает, что истоки его творчества коренятся в чувстве одиночества и недостатке материнской любви. Детство Арно было омрачено физическим увечьем: он родился с расщелиной неба, потребовавшей нескольких восстановительных операций. «Я слова не мог выговорить, и другие дети ужасно меня дразнили», — вспоминает Минккинен. Разочаровавший красавицу-мать, без друзей, без надежды, что его кто-то полюбит, он испытывал потребность выразить свои чувства. Пробовал писать , и одно время ему казалось: настоящее призвание — стать прозаиком или даже поэтом.
Фотография возникла в жизни Арно внезапно. Работая копирайтером в одном из рекламных агентств на Мэдисон-авеню, Минккинен сочинил рекламный слоган для фотоаппаратов Minolta: «Происходящее в твоей голове может произойти и внутри фотоаппарата». Неожиданно для себя он понял, что очарован объективами, корпусами, их запахом. «Я ощутил их реальность и понял, что это, возможно, мой путь: хоть мне и не написать великий роман, зато, вероятно, я способен сделать несколько хороших кадров», — рассказывает мастер.
Этот путь в самом начале оказался связан с именем Арбус, известного американского фотографа, представительницы нью-йоркской школы, прославившейся маргинальным творчеством, главными фигурантами которого были люди с уродством и отклонениями. В 1971 году в Нью-Йоркском музее современного искусства Минккинен увидел ее работу «Мальчик с игрушечной гранатой». Снимок произвел неизгладимое впечатление: в искаженном лице ребенка Арно, как в зеркале, узнал себя. Арбус была в числе преподавателей фотокурсов в Миллертоне, на которые записался молодой автор. Минккинен мечтал о знакомстве с ней: «Мне казалось, может, она хотела бы сфотографировать и меня, ведь она снимала многих маргиналов, изгоев общества». Однако встреча не состоялась: как раз в это же время художница, страдавшая депрессией, покончила с собой.
И все же Арно взял заочный урок у Дианы Арбус, которая снимала в опасных местах, действуя отважно и бесстрашно. С тех пор мастер все более утверждался во мнении: если в процессе создания произведения нет риска, то оно вряд ли станет убедительным для публики. Со временем это стало одним из краеугольных камней творческого метода Минккинена. Он никогда не приглашает моделей: во всех сюжетах главным героем является его собственное тело. Как признается фотограф, позировать для его работ трудно, иногда даже мучительно, и он не вправе подвергать опасности других. И действительно, нельзя без внутреннего содрогания смотреть на торчащую из сугроба ногу и покрытое заледенелой коркой лицо. Или на Минккинена, висящего над пропастью, словно в каталептическом мосте.
Самые лучшие произведения мастера связаны с природой. Часто они названы именами мест, где были созданы: «Пруд Фостерс», «Залив Фрешуотер», «Хирвенсалми. Финляндия». Лишь изредка попадаются такие названия, как «Целующиеся ангелы» или «Отец и сын». «Пейзаж имеет вневременную природу, и мне не хотелось бы, чтобы на моих фотографиях были какие-либо признаки времени. Я позировал без одежды и очень рано осознал, что, надень я хоть что-нибудь, снимок превратится в рекламу — предмета одежды, обуви, еще чего-то. Нужна абсолютная нагота», — уверяет маэстро.
Минккинен не только фотохудожник, но и оригинальный философ, проповедующий единение человека с природой: «Абсолютно нагой, вдавливая пальцы ног в мягкую землю, ты ощущаешь, как ты был сотворен». Работы Арно Рафаэля Минккинена находятся в коллекциях Музея современного искусства в Нью-Йорке, Центра Помпиду в Париже и Метрополитен-музея в Токио. На его счету более сотни персональных и двухсот групповых смотров по всему миру. Однако один человек так никогда и не пришел на его выставки — его мама.
