Ангелы из Калязина
17.01.2019
В Государственном музее А.С. Пушкина проходит выставка «Новый Никонов», предлагающая неожиданный взгляд на творчество классика «сурового стиля». Для многих имя Павла Никонова ассоциируется с 1960-ми. Его картины «Наши будни» (1960), а также «Геологи» (1962), не принятые официальным искусством и названные «неудачей», стали одной из вех отечественной живописи.
Мастера той поры — Виктор Попков, Дмитрий Жилинский, Петр Оссовский — изображали настоящую, не идеализированную действительность. И нередко получали упреки в грубости, а то и формализме, погоне за внешними эффектами в ущерб содержанию. Хотя некоторые из них уже тогда понимали, что развитие фотографии заставляет художников искать новые пути: уходить от слепого подражания природе и изобретать собственный визуальный язык. Об этом Павел Никонов много рассуждает в интервью последних лет.
Его собственный стиль за прошедшие годы существенно изменился. Отсюда — название «Новый Никонов»: вместо резких картин, словно навеянных эпохой итальянского неореализма, — размытые дымчатые изображения, приближенные к абстракции. Впрочем, подобная эволюция совсем не случайна. Представителей «сурового стиля» привлекали авторы 1930-х, вышедшие из «шинели» авангарда, русского по рождению, но интернационального по духу, и впитавшие западный опыт работы с формой.
Никонов признается: во времена его молодости об остовцах знали мало, многие из них были в опале. Однако, скажем, творения Дейнеки находились в открытом доступе: они оказали на молодого художника сильное влияние. Павел Федорович вспоминал в одном интервью: «Сам Дейнека, он ко мне вообще хорошо относился, однажды даже купил у меня работу, тех самых «Рыбаков», на «Наши будни» забавно прореагировал. «Ну ты, — говорит, — всех подвел. Откуда у тебя этот немецкий экспрессионизм?» А я считал, что я этот фрагмент на заднем плане написал под влиянием его «Обороны Петрограда», там раненые по мосту идут».
Изменив живописный язык («Ушло время, ушел и стиль»), Никонов не забыл любимых героев: это по-прежнему люди труда. Только теперь акцент сделан на сельском быте: художник каждое лето проводит на Волге, в деревне Алексино близ Калязина. Он ежедневно работает в огороде и изображает таких же тружеников. Один из колоритнейших персонажей — баба Саша, прожившая 110 лет, частый гость полотен Никонова. Вообще его творения — своеобразный реквием уходящему укладу. Он нередко пишет колокольню Никольского собора — подтопленную вместе с Калязином во время строительства Угличского водохранилища и возвышающуюся теперь посреди воды. На полотнах мастера она наклонена, подобно Пизанской башне. Автор словно передает хаос жизни, упадок деревни, начавшийся десятилетия назад. Впрочем, в этой неопределенности ощущается и надежда: как сквозь полуабстрактные линии проглядывают иконные лики. Просто на земле спасения искать бесполезно — оно там, где царит нематериальное.
