Катар с жемчужной сережкой
02.08.2018
Перекрестный Год культуры Катара и России стартовал в Москве экспозицией «Жемчуг: Сокровища морей и рек» в Историческом музее, разбивающей стереотип восприятия страны Персидского залива.
Молодое Государство Катар вышло на авансцену истории лишь в ХХ веке. Все, что знает об этой стране среднестатистический россиянин: там горы и пустыня, залежи нефти и обусловленный потоком нефтедолларов уровень технологического прогресса. О древней культуре и великолепных музеях известно немногим. А между тем им доверено «объединять музейные и культурные организации, а также исторические места с целью создания в Катаре мощной и долговременной культурной инфраструктуры», — подчеркивают организаторы проекта, который патронирует правящая династия Аль-Тани. Небольшая страна Персидского залива намерена «стать ведущим центром искусства, культуры и образования на Ближнем Востоке и за его пределами».
Серьезная заявка Катара на лидерство — передвижная выставка о жемчуге, уже показанная в пяти странах и теперь приехавшая в ГИМ. Шоу «Жемчуг: Сокровища морей и рек» вобрало лучшее из знаменитой коллекции, охватившей практически весь мир от Японии и Центральной Азии до Магриба и побережья США, где, представьте, тоже вылавливали жемчуг. Несколько меньше хронологический диапазон экспонатов. Зато катарцы не преминули напомнить: в их краях искатели сокровищ промышляли добычей еще семь тысяч лет назад. Поэтому кураторы стремились подчеркнуть преобразующую роль индустрии в истории Катара и всего мира, рассказать о развитии промыслов в странах Персидского залива, начиная от древнейших способов добычи драгоценного биоминерала.
Когда-то богатство Катара и соседнего Бахрейна зиждилось на дарах моря. Поэтому макет старинной шхуны с ныряльщиками — столь же значим, как произведения ювелиров. Разумеется, внимание притягивают прекрасные броши, колье и тиары, но подобные экспонаты зритель ожидает увидеть на любой выставке драгоценностей. Нынешний проект по-настоящему удивил другим — рассказом о том, как возникает жемчуг в природе. И разрушил еще один стереотип — о песчинке, случайно занесенной в раковину...
Жемчужина — это следствие борьбы моллюска с проникшей в его жилище инфекцией (нередко сражение заканчивается печально для живого организма). Защищаясь, он пытается исторгнуть инородное тело, обволакивает его перламутром — и жемчуг приобретает цвет той раковины, где появился: белый, кремовый, розовый, а иногда желтый, зеленый и даже голубой, самый редкий. Музеи Катара привезли отличную коллекцию подобных раковин и жемчужин, порой неотделимых от стен своего «дома». Совсем необязательна круглая форма: вот на створке крупной раковины навсегда застыла рыбка — и стала жемчужиной. Многообразие природных кунштюков поражает не меньше, чем украшения, созданные руками человека.
И Запад, и Восток любили и умели использовать «сокровища морей и рек». Возможно, это первый в истории ювелирный материал, ведь жемчуг не требует обработки. Порой в драгоценном обрамлении царит одна-единственная жемчужина: розовая — в британской подвеске 1800 года с крупным бриллиантом — или черная из Полинезии, гордая своей редкой красотой, — в ожерелье, изготовленном всего год назад в духе ар-деко.
Парижская ювелирная фирма «Шоме» отвела минералу ведущую роль в тиаре-трансформере: среди семи каплевидных подвижных жемчужин нет двух одинаковых, а бриллианты деликатно отступили на второй план. Но рядом видим другой подход: жемчуг низвергается каскадами, оттеняя цветные камни или сверкающий бриллиант-солитер. Именно так сто лет назад по заказу махараджей сделано ожерелье в индийском Джайпуре: крупный алмаз старинной огранки подвешен на нитях жемчуга, вероятно, выловленного близ Катара.
Для парада драгоценностей привезли необычные витрины — древние бронированные сейфы. За стеклянным оконцем — единственное украшение или группа предметов, объединенных общим мотивом: скажем, имитацией живых существ, цветов или насекомых. «Разреженная» демонстрация небольших, но зачастую очень сложных произведений с множеством миниатюрных элементов позволяет зрителю сосредоточиться на каждой вещи. Всего их более сотни, причем половина никогда прежде не выставлялась.
В самых торжественных экспонатах россыпи сияющих камней лишь обрамляют жемчужины — «груши» и «пуговицы». Эти тиары XIX — начала ХХ столетия, которые можно превратить в ожерелья, принадлежали Ганноверскому королевскому дому, эрцгерцогине Марии Валерии — дочери «последнего императора старой школы» Франца Иосифа I, а также леди Росбери из династии Ротшильдов. Весь спектр украшений из жемчуга демонстрирует видеоролик с портретами европейских монархов: здесь и многоярусные ожерелья, и нити в волосах, и огромные перлы на шляпах, даже мужских.
Совершенно не похожи на этот парижский шик, но по-своему изысканны тибетские амулеты и головные украшения, сочетающие жемчуг с бирюзой и эмалью. А от восточной экзотики выставка ведет в наши дни, показывая изделия ювелиров ХХ века, даже по дизайну Дали, и современных художников: с изяществом и фантазией они используют культивированный жемчуг.
