Владислав ДОМРАЧЕВ

01.10.2014

Легенда отечественного хоккея Борис Михайлов пребывает в отличной физической форме. На пользу идет свежий воздух, ведь знаменитый Петрович давно живет на подмосковной даче. В столицу выбирается на матчи родного ЦСКА, где трудится в наблюдательном совете. В один из таких приездов с ним встретился корреспондент «Культуры».

После Олимпиады вызвали на «стрелку»

культура: Если прокрутить колесо истории назад, что бы изменили в жизни?
Михайлов: Ничего. У меня полно трофеев, титулов и регалий. Прекрасная дружная семья. Мы часто встречаемся, проводим время вместе. Правда, есть один барьер, который не покорился. Не посчастливилось возглавить сборную на Олимпиаде. В 94-м было две команды — первая и олимпийская. Мы выиграли чемпионат мира, а в Лиллехаммер поехала дружина Виктора Тихонова. Нагано — другая история. Солт-Лейк-Сити — еще одна. Поэтому после «серебра» на первенстве планеты в 2002 году ушел из сборной. Не видел для себя перспектив. 

культура: Однако в 2006-м на Играх в Турине вошли в тренерский штаб, а после победы в четвертьфинале над канадцами капитан сборной Алексей Ковалев заявил, что действиями хоккеистов руководил не главный наставник, а Михайлов…
Михайлов: Было приятно слышать такие слова, но я тогда был помощником, да и «золото» не выиграли. Хотя после успеха с канадцами начали сверлить на пиджаках дырки для наград. Но в итоге остались вообще без медалей. 

культура: Дырки сверлили и в Лейк-Плэсиде-80, но в финале оконфузились с американскими студентами.
Михайлов: Несмываемое пятно на моей биографии. Полтора года назад вместе Владимиром Петровым пригласили на телевидение обсудить тот матч. В студию позвонил болельщик: «Почему так ужасно играли в третьем периоде? Каждый за себя?» Мне было стыдно. Тот матч не забуду никогда. 22 февраля 1980 года. Это не финал, как принято считать, а первая игра в четверке сильнейших. Хоккейный бог от нас отвернулся. Американцы в третьем периоде сравняли счет после того, как шайба проскользнула у защитника Старикова между ботинком и лезвием конька. Такое случается раз в сто лет!   

После сирены старший тренер сказал, что мне надо уйти из хоккея. Я ответил «нет». А когда вернулись в Москву, он меня вызвал на разговор: «Борис, давай так: ни вы про меня плохо не говорите, ни я про вас». А через несколько дней в «Известиях» вышла разгромная статья — там все «козлы», кроме меня и Третьяка. Ребята решили со мной разобраться. Приезжаю на «стрелку»: «Только не убивайте, у меня дети…» Такая вот история. С продолжением.

На разливе стоял, но бабником не был

культура: Янки про Лейк-Плэсид фильм сняли, имевший грандиозный успех.
Михайлов: Мне подарили кассету. Ох, уж эти американцы! Я у них центрфорвард, этакий монстр, выигрывающий все вбрасывания. Валерка — ветеран, хотя Харлам моложе нас с Петровым. Лента наивная, но очень патриотичная. Нам такой не хватало...

культура: Пока не сняли «Легенду № 17». 
Михайлов: Сильный фильм! Своевременный. Одна из моих внучек, Василиса, посмотрела его четыре раза. И всегда плакала. Да я и сам был поражен, когда молодые ребята во время просмотра вскакивали и аплодировали. Героями могли бы стать многие спортсмены. Но сценаристы выбрали Харламова и Тарасова. Достойнейших из достойных.        

Кстати, чуть раньше «Легенды» появилась картина «Валерий Харламов. Дополнительное время». Малобюджетная, не такая нарядная. Но мне она тоже понравилась. Смотрели ее с женой. Вдруг Татьяна говорит: «Петрович, да ты у меня, оказывается, бабник». Супругу поразил эпизод, когда хоккеисты ЦСКА с девушками вваливаются в ресторан и замечают за дальним столиком Тарасова. «Нет, Тань, — ответил я. — На разливе стоял, но бабником никогда не был». 

C Тарасовым спорил только Петров  

культура: Вы весьма оригинально обращаетесь к своей жене: «Мой генерал»…
Михайлов: А еще «Генеральный секретарь». Мы с ней познакомились в пионерском лагере. Татьяна Егоровна — женщина решительная. На ней дом, дети, внучки Лизавета и Василиса, внук Никита. Она из тех, кто «коня на скаку остановит, в горящую избу войдет». У той истории с Лейк-Плэсидом было продолжение. На банкете после победы ЦСКА в чемпионате СССР Таня встала и высказала старшему тренеру все, что о нем думает. И он расплакался... 

Через несколько дней разбирались в высоком армейском кабинете. «Михайлова не трогайте», — сказал наставнику начальник в погонах. Однако в следующем декабре мне все же пришлось перейти на тренерскую работу. «Борис, так будет полезно для ЦСКА и сборной», — уверял меня Валентин Сыч на трибуне во время турнира на приз «Известий». Тот самый человек из ЦК КПСС в «Легенде №17». Хотя кто-то считает, что прототипом был Сергей Павлов, председатель Спорткомитета.

культура: Тарасов ведь тоже был не сахар.
Михайлов: Знаете, кого ссылали в Чебаркуль? Бесперспективных для ЦСКА, чтобы не достались конкурентам. А Валерка и Сашка Гусев вернулись. Не только благодаря таланту и характеру, но и тамошнему тренеру Альферу, другу Анатолия Владимировича. Но звонил Альфер не Тарасову, а Кулагину, рассказывал, как мальчишка влюбил в себя весь город. Когда Харламову сообщили, что надо ехать в Чебаркуль, у него брызнули слезы. 

культура: С Тарасовым кто-нибудь спорил?
Михайлов: В команде — только ВВП, Владимир Владимирович Петров. Поэтому и тренировался больше всех (смеется). На Олимпиаде в Саппоро-72 в первом же матче я получил серьезную травму колена — надрыв боковых связок, мениск. Как Ковальчук в Сочи. Врачи сказали: «Два-три месяца без хоккея». Однако Тарасов был другого мнения: «Даю тебе три дня». Доктор Олег Белаковский — волшебник, поставил на ноги. Выхожу против поляков, опираясь на клюшку. Как-то забить ухитрился. Боль адская. Тарасов орет благим матом. Я к Чернышеву: «Аркадий Иваныч, не могу, хоть режьте». Тот осадил Тарасова, меня отправили в раздевалку.

Но на следующий матч с чехами опять на лед. И открыл счет, хотя ни до ворот доехать не мог, ни шайбу от синей линии до них добросить. А забил с центра поля кистевым броском. В итоге выиграли 5:2, стали олимпийскими чемпионами. На радостях Сыч пообещал: «Водки дам, сколько нужно». Сидим, отмечаем победу. Вдруг входит вратарь чехов Дзурилла: «Меня обвинили в поражении». — «Ничего, Владо, садись, выпей водки за нашу победу».

Когда вернулись в Москву, думаете, Тарасов дал мне передышку? Нет, через неделю тренировался наравне со всеми. Тем не менее считаю Анатолия Владимировича величайшим тренером, а его тандем с Чернышевым — уникальным. 

Победить в Сочи наши хоккеисты не могли

культура: На церемонии открытия зимней Олимпиады телекамеры то и дело выхватывали ложу, где Вы соседствовали с Владимиром Путиным. 
Михайлов: Мудрое приняли решение, посадив нас, ветеранов, рядом с главным болельщиком страны. Чтобы дети спрашивали родителей: «А кто это рядом с президентом?» Нельзя забывать историю, тем паче такую славную.

культура: Ложкой дегтя в огромной сочинской бочке меда стало фиаско хоккеистов. Могла сборная России выиграть домашнюю Олимпиаду?
Михайлов: Думаю, нет. Главный тренер потерял нити управления. Причем еще до Игр. Это чувствовалось по его поведению. Он начал ныть, жаловаться на хоккеистов. Я сразу понял: пиши пропало…

культура: Чем живете сейчас?
Михайлов: Я — активный пенсионер. Вхожу в наблюдательный совет родного клуба. Видите, какой роскошный прикид мне в ЦСКА выдали? (Показывает фирменный пиджак и галстук с логотипом.) Приезжаю на матчи, консультирую. Еще стал советником управляющего директора Высшей хоккейной лиги (ВХЛ). Люблю ездить по городам, встречаться с болельщиками. 

культура: Политикой интересуетесь?
Михайлов: Как и каждый нормальный гражданин. Переживаю за Украину, где льется кровь. Мы ведь столько лет прожили вместе. Что касается Крыма, то он всегда был нашим, российским. Его отдал Украине один человек. Как это можно было допустить?

культура: Есть ли у вас хобби?
Михайлов: Скорее, страсть. Собираю тарелки из мест, где побывал. И шайбы. Коллекция богатейшая. Потом отдам внуку.

культура: Самый ценный экспонат? 
Михайлов: Моя четырехсотая шайба в чемпионатах страны. Первым этот рубеж преодолел спартаковец Вячеслав Старшинов. Чуть меня опередил. Ох, и долго же я не мог забросить четырехсотую! Семь матчей не забивал. Руки дрожали. Мне давали пас на пустые ворота, а я мазал. Наконец, в Риге прорвало. Забил и забрал шайбу в коллекцию. 

культура: Ваш снайперский рекорд — 428 голов — еще совсем недавно считался вечным. А сейчас к нему подбирается Сергей Мозякин.
Михайлов: Клюшку ему в руки! Пусть побьет. Сейчас моему рекорду 34 года. Еще сезона три простоит. Кстати, больше всех я забил за сборную на чемпионатах мира и Олимпийских играх. Помню, в 74-м меня грозились исключить из рядов КПСС. На первенстве планеты в Финляндии проиграли чехам — 2:7. Посол вызвал на ковер: «Вы капитан сборной и так позорите партию». Хотел, чтобы я положил на стол партбилет. «Не вы мне его давали, не вам его забирать», — получил ответ. Чехов мы потом победили и стали чемпионами. Но этот товарищ не успокоился и «настучал» на тренера Боброва. Говорили, что Всеволод Михалыч послал его куда подальше в лифте за панибратское обращение. 

культура: Как юбилей справлять собираетесь?
Михайлов: Как положено. С друзьями и семьей. Спасибо ЦСКА, взявшемуся за организацию праздника. Лишь попросил: «Не надо никакого матча устраивать». Сам на лед уже не выхожу и других заставлять не хочу. Лучше просто посидеть в теплой компании. Вспомнить былое, поговорить о настоящем. Чтобы всем приятно было. Поднять рюмочку, не чокаясь, за тех, кто уже не с нами. За Валеру Харламова, Володю Викулова, Валеру Васильева, Эдика Иванова, Женю Мишакова, Гену Цыганкова, Юрия Ивановича Моисеева, Константина Борисовича Локтева, Анатолия Владимировича Тарасова, Аркадия Ивановича Чернышева, Всеволода Михайловича Боброва, Бориса Павловича Кулагина…