Нильс ИОГАНСЕН, Екатеринбург

24.09.2014

Клондайк — название американской речки первой приходит в голову при словах «золотая лихорадка». Это потому, что мы плохо знаем свою историю: в начале XIX века на Урале было куда веселее, нежели под занавес того же столетия на Юконе. Более того, американские россыпи открыли русские специалисты, потомки тех, кто отыскал золото Урала.

Авторитетам вопреки 

После того как в окрестностях Екатеринбурга заработали многочисленные прииски, Россия вышла на первое место в мире по добыче золота. Именно эту дату — 1814 год — больше всего любят историки. Забывая, что и до этого Урал пополнял отечественную казну. Так, история Березовского месторождения начинается с 1745-го, когда местный крестьянин Ерофей Марков нашел кусок породы с вкраплениями золота. Вскоре началась «казенная добыча», в будущем году предприятие отмечает 270-летие. На сегодняшний день это самый старый рудник в России: каждый месяц он выдает примерно 50 килограммов золота и около центнера серебра.

«В Березовском — рудное золото, добывать которое непросто. Породу нужно поднять на поверхность, раздробить, выделить из нее ценные крохи. В шахтах приходится постоянно бороться с водой, откачивать ее, в общем, затратное это дело. А россыпное золото, открытое в 1814 году, обходится раз в пять дешевле по себестоимости. Все за людей сделала природа: вода миллионы лет размывала горные породы, в реках шла естественная сепарация — появлялись золотые россыпи», — объясняет директор Уральского геологического музея Дмитрий Клейменов.

Драгоценные россыпи открыл Лев Брусницын. Несколько лет он старательно обследовал всю округу, искал. Несмотря на критику авторитетных геологов-иностранцев, русский горный мастер был уверен, что золото в местных реках есть. С лотком он прошел тысячи километров, брал пробы грунта, промывал его, и, наконец, в июле 1814-го на месте слияния рек Березовки и Пышмы удача ему улыбнулась. Оказалось, что золота не просто много, а очень много.

«Не исключено, что Брусницын — не первый, кто узнал про местное россыпное золото. Просто прежде информацию о нем скрывали. Так, в населенном пункте Большой Шарташ (села Шарташ, Сарапулка и Становая) жили очень богатые старообрядцы, было это еще в первой половине XVIII века. Происхождение их капиталов оставалось для всех загадкой, они постоянно производили какие-то тайные операции с купцами. Именно выходцы с Большого Шарташа потом помогали Демидову организовывать его знаменитое подпольное производство серебряных монет», — рассказывает бывший начальник геологоразведки Березовского рудника Александр Баталин.

От Урала до Клондайка

Лев Брусницын, бесспорно, самая уважаемая личность в Березовском. Именно благодаря ему в начале позапрошлого века тут случился экономический бум, который сделал местных жителей самыми богатыми людьми на Урале. А может, и во всей Российской империи. «Возникло великое множество артелей, которые перепахали всю округу. Около города можно видеть последствия их деятельности, земля — как свиньями изрыта. Золота было очень много: когда на прииске добывали пуд, стреляла пушка, и работы в тот день прекращались. Люди зарабатывали бешеные деньги. И быстро их спускали — кутили напропалую. Один золотопромышленник устроил свадьбу, которая длилась аж два года, гостей постоянно кормили, поили, рвали на них одежду и тут же раздавали новую. А через полвека все накопленное природой за миллионы лет золото кончилось, осталось только трудно извлекаемое — в горных породах», — говорит Дмитрий Клейменов.

Открыв россыпи, горный мастер не стал почивать на лаврах — принялся готовить новые поколения рудознатцев. «Что самое интересное: ученики Льва Ивановича впоследствии поехали в Америку — на Клондайк, помогать американцам искать тамошнее золото. Янки об этом распространяться, конечно же, не любят. Имена этих людей не сохранились, сейчас мы занимаемся их поиском», — рассказывает руководитель музея «Русское золото» в Березовском Евгений Лобанов.

Недавно в городе произвели перезахоронение Брусницына — его могилу перенесли из Екатеринбурга в Березовский. По черепу антрополог Сергей Погорелов восстановил облик горного мастера, изготовлен его скульптурный портрет. Что самое интересное: к данной акции рудник не имеет никакого отношения, да и высказываются о ней на предприятии довольно негативно. «Зачем было трогать останки? Был он похоронен в Екатеринбурге, лежал, никого не трогал, к чему этот сыр-бор?» — так считают горняки.

Для помпезного мероприятия, организованного местными властями, нашли и родственников Льва Брусницына. «Мы с сестрой — седьмое поколение после Льва Ивановича. И, что самое интересное, кто-то в нашей семье всегда имеет отношение к горному делу. Например, мой отец — геолог», — говорит инженер-строитель Антон Пономарев из Ялты. Его мать Елена Брусницына — прямой потомок знаменитого горного мастера.

Трудный металл

Все «сливки» с уральского золота сняли 150 лет назад. Сегодня, чтобы добыть вожделенный металл, нужно потрудиться. «С тонны золотоносной породы предприятие получает 240–250 рублей, тогда как тонна строительного песка стоит 300 рублей. Вот такая грустная арифметика... Чтобы добывать в карьере простой песок, достаточно 100 киловатт электрических мощностей, а у нас — 10 мегаватт, в сто раз больше. То есть, 80% себестоимости — электричество. Золота тут всего 1,5 грамма на тонну, нигде в мире шахтным способом такие месторождения не разрабатываются. Сейчас, когда цены на мировом рынке сильно упали, компания работает, в лучшем случае, «в ноль», — объясняет гендиректор ООО «Березовский рудник» Фарит Набиуллин.

Фарит Минниахметович — очень увлеченный человек, фанатик своего дела. Ему хочется, чтобы предприятие функционировало, чтобы золото добывалось. Всю жизнь в отрасли, привык. Таких, как он, к сожалению, осталось мало. Современные предприниматели, столкнувшись с убытками, всегда поступают одинаково — банкротят свои фирмы.

Проблем хватает. Реализацией попутно произведенного гравия и песка предприятие пытается минимизировать свои расходы, а ведь нужно еще и развиваться — осваивать горизонт 712 метров, на котором драгметалла раза в два больше. Но электроэнергия нынче дорога, поэтому рудник вскоре планирует запустить в эксплуатацию собственную генерацию, работающую на газу. «Киловатт-час обойдется нам раза в два дешевле, нежели сегодня, плюс станем получать тепловую энергию, а это тоже товар. И главное, перебои в сетях больше не будут грозить катастрофой, ведь значительная часть электричества идет на откачку воды из шахт, а ее нельзя останавливать», — говорит заместитель гендиректора ООО «Березовский рудник» Владимир Марышев.

На новое оборудование деньги будет собирать топ-менеджмент предприятия, придется затянуть пояса — кредиты тут не берут принципиально, не хотят попадать в зависимость от банков. Зато перспективы неплохие: рудник наконец-то сможет стать прибыльным. 

Горизонты познания

Горизонт 512 метров. Именно здесь на Березовском добывается основная часть золотоносной породы. Потом ее поднимают наверх, доставляют на обогатительную фабрику, и там — из размолотой почти в пыль — извлекают крупицы металла. Наверху целые барханы песка — так называемые «хвосты», — здесь хранится более 12 миллионов кубометров переработанной породы.

Комплекс «Березовского» располагается под городом, в конце 1930-х населенный пункт даже собирались переносить на новое место. Но началась Великая Отечественная война, стало не до того. А потом проект почему-то похоронили. Именно поэтому рудник сегодня нельзя останавливать — процесс откачки воды там должен быть непрерывным. В противном случае образуется так называемая депрессионная воронка, куда может ухнуть весь город — вода вниз поступает с площади более 68 квадратных километров, это и есть «зона риска». 50 процентов электроэнергии, которую предприятие тратит на откачку вод, город дотирует, — это его безопасность.

Глубже — на горизонт 712 метров — не спуститься, там вода, в «лихие 90-е», когда были перебои с электроэнергией, выработки затопило, нужно откачивать. Вскоре этим займутся, а пока мы гуляем на 200 метров выше. Периодически приходится уступать дорогу машинам, которые перевозят породу. В машинном зале трудятся огромные насосы.

Мои проводники — Александр Баталин и Сергей Лыков, он начальник участка крокоитового шурфа, тоже всю жизнь проработал на руднике. Здесь они как дома. А вот, собственно, и жила, откуда берут руду. «В ходе тектонических процессов, которые сотни миллионов лет назад проходили в земной коре, в разломы под давлением прорывалась магма. Так и сформировалось рудное тело месторождения, оно здесь сложное, местами жилы очень тонкие. Вот оно — смотрите», — показывает Сергей Лыков. А вроде камень как камень, такой же, как и рядом... Но именно этот — золотоносный, он уже лежит в огромном ковше машины-транспортера. 

С лозой и маникюром

По Екатеринбургской губернии до сих пор ходят драги, собирают в речках и на полях россыпное золото. Как тогда, во времена Льва Брусницына. Но этот бизнес становится все менее выгодным. «Тенденция к увеличению доли рудного золота прослеживается очень четко. Сейчас из семи добываемых здесь, на Урале, тонн золота, пять — рудное. На поверхности практически все собрали. Например, при Сталине около 60% драгметалла добывали частные старатели и артели, они тогда хорошо поработали. Но есть и еще один фактор — уменьшение ресурсной базы. Мы до сих пор пользуемся наработками времен СССР, государственной геологоразведки больше нет, а компании не особо охотно тратят на это свои средства», — объясняет председатель «Союза золотопромышленников Урала» Александр Ястребков. Проблема.

В окрестностях Екатеринбурга нет нелегального промысла, подпольные старатели с лотками не моют «левое» золотишко. И не потому, что боятся закона, просто все добыли еще в XIX веке. Впрочем, помыть можно, причем совершенно официально: в Березовском есть специальный аттракцион для туристов. Недорого — 240 рублей с взрослого, 220 — для детей. Вам выдают лоток — и вперед, к обогащению. «Конечно же, намывается пирит, он очень похож на драгметалл. Но не все, что блестит — золото. Как-то к нам дамочки приехали, гламурные, с пальчиками наманикюренными. Сначала возились в воде как-то брезгливо. Но потом одна нашла кусочек пирита — и понеслось: обламывая ногти, стали рыться в песке, промывать его, аж территорию каждая себе огородила на берегу речки», — смеется Александр Баталин. Собственно, он и проводит обучение «старателей», демонстрируя всем лоток, в котором застряли крупинки золота. Лоток старинный, еще его деда, золото — настоящее, не пирит.

Он же может поучить лозоходству — поиску руды при помощи биолокации. Это когда человек идет с прутиками в руках, а веточки реагируют на подземные аномалии. Наука этому явлению так и не нашла объяснения, но геологи им активно пользуются, в том числе и сегодня на руднике. Согласно статистике, лозоходы открыли ровно столько же месторождений, что и обычные геологи.

Красота под землей

Золото — не единственное богатство Березовского рудника. Вот крокоит — очень редкая и поразительно красивая свинцово-хромовая руда. Ее ярко-красные кристаллы не имеют никакой ювелирной или технической ценности, но какое же это великолепие...

Крокоитовый шурф — главная местная достопримечательность. Нашли «месторождение» случайно: в начале 30-х годов ХХ века на глубине 18 метров горняки внезапно наткнулись на многочисленные друзы красных кристаллов. Тогда же было решено сделать из горной выработки музей, в 1934 году прямо под землей собрались геологи со всего мира, уральцы демонстрировали им природные богатства своего края. В 1970-м шурф частично забетонировали, устроили витрины. 

Работы тогда проводил бригадир-передовик Эвальд Мартин, он и сегодня трудится на руднике — старейший работник предприятия. В шахте с 20 лет, сейчас ему уже 78, но все равно в строю, до сих пор частенько берет в руки перфоратор. Легендарная личность: к нему в бригаду отправляли тех, кого, по-хорошему, нужно было сажать за решетку. Перевоспитывал. И все, за что брался и берется Эвальд Иванович, делается с немецкой основательностью — крепко и красиво.

Добраться до природного великолепия можно только по вертикальной лестнице, по которой отважится спуститься не каждый. 18 метров вверх-вниз по довольно шатким ржавым ступенькам — еще то развлечение. Упадешь — точно костей не соберешь. Однако вскоре все поменяется.

«Сейчас бьем наклонный тоннель, месяцев через восемь закончим, и тогда в шурф можно будет спуститься по нормальной бетонной лестнице. Правда, работы помимо этого еще много. Нужно защитить крокоитовые друзы витринами, сделать подсветку, организовать раздевалку, раздачу инвентаря, тех же касок — без них под землей нельзя», — рассказывает Сергей Лыков. Дело продвигается, параллельно геологи пополняют свою коллекцию, уже в будущем году ее увидят посетители природного музея.

Наверху — сосновый бор, чистейший лесной воздух, пахнет смолой и хвоей. 

«В 90-е, когда тут все забросили, шурф разграбили. Какие тут были кристаллы, в палец размером... Все растащили, крокоит — геологическая редкость, местные жители продавали его за границу. Сейчас приходится все восстанавливать, искать новые друзы. Пока их даже не вскрываем, мало ли что», — сокрушается Александр Баталин.

На крокоит действительно стоит посмотреть. Причем в естественных условиях — там, под землей, он наиболее красив. «На свету кристаллы со временем становятся блеклыми, теряют свой ярко-красный окрас, который придают им соли хрома. Происходит химическая реакция, пятивалентный хром превращается в трехвалентный, а он другого цвета», — объясняет Сергей Лыков.

Кстати, крокоит впервые в мире обнаружили именно на Березовском руднике, только потом его нашли в других странах. А ряд минералов, которые также открыли именно здесь, и вовсе уникальны — больше их нигде нет.

Вообще, геологических редкостей на Урале хватает, есть на что посмотреть. «Объектов много, все проблема — в инфраструктуре. Стараемся привлекать инвестиции, строить гостиницы, кафе, прочие объекты. Например, в Невьянске вскоре заработает туристско-рекреационный комплекс», — говорит директор Центра развития туризма Свердловской области Эльмира Туканова.

Драгоценный «треугольник»

А в Екатеринбурге, в Уральском геологическом музее, стоит взглянуть на самородки. Конечно же, самые большие хранятся в Москве. «Еще Александр I издал указ, запрещающий переплавлять самые большие самородки, советское правительство его не стало отменять. Поэтому у нас в стране сегодня находится самый крупный из сохранившихся в мире кусок золота естественного происхождения — «Большой треугольник». Его нашли в долине реки Миасс 8 октября 1842 года, весит он 36 килограммов. А вот австралийцы свою «Плиту Холтермана» (90 килограммов, 1872 год) переплавили. Конечно же, сохраняют не каждый самородок, ведь так и без золота можно остаться. Какой-нибудь «драгоценный булыжник» точно отправят на переплавку. А вот если он интересной формы — сохранят», — объясняет Дмитрий Клейменов.

Есть на Урале и алмазы. О них вообще мало кто знает, хотя ведется промышленная добыча. Зато знаменитого малахита практически не осталось, все, что продают в сувенирных лавках, — импорт из Конго. Его легко отличить по достаточно крупным узорам. Хотя, быть может, найдут у нас и новые месторождения зеленого камня, ведь земля уральская вельми богата.

«Золота на нашем месторождении еще лет на 70–80, причем это по данным времен СССР, потом никто геологоразведку не делал. Скорее всего, тут его значительно больше, хватит и внукам, и правнукам», — считает Фарит Набиуллин. Стоит отметить, что в свое время именно благодаря Льву Брусницыну и его открытию Россия смогла перевооружить армию, сделать рывок вперед — на уральском золоте. Сегодня, когда вопросы обороноспособности вновь очень актуальны, горняки по-прежнему готовы зарабатывать для державы драгметалл. Вот только им бы помочь немного: в тайгу да в горы нужно опять отправить бородатых геологов. И будет у нас еще больше золота, применение которому всегда найдется.