Алексей КОЛЕНСКИЙ

07.02.2019

В кинотеатрах — производственный психотриллер с элементами боевика, навевающий мысли о том, что нет правды на земле, где каждый понимает истину и справедливость в меру собственной испорченности.

Владелец градообразующего завода железобетонных изделий Калугин (Андрей Смоляков) ликвидирует обанкротившееся предприятие. Бастовать или искать управу на собственника — бессмысленно, другой работы в городе нет. Положение отчаянное: у одного пролетария лежачая мать, у второго — семеро по лавкам, третий едва дотянет до пенсии, а некоторым больше нечего терять.

Народ принимает решение захватить хозяина в заложники и потребовать выкуп.

Сначала все идет по плану. Вооружившиеся заговорщики тормозят авто на безлюдной трассе, обезвреживают охрану и привозят связанного Калугина в родной цех. Делец соглашается платить. Его телохранители доставляют сумку с деньгами, но завод окружает полицейский спецназ, вызванный анонимным звонком.

Ситуация накаляется. Понимая, что выбраться из двойного капкана невозможно, лидер бунтовщиков Седой (Денис Шведов) предлагает товарищам отказаться от денег и прикинуться «борцами за народное дело». Они возвращают выкуп начальнику охраны Туману (Владислав Абашин) и требуют прокурора вместе с телекорреспондентами. Калугин дает показания на видеокамеру — признается в коррупционных связях и фиктивном банкротстве. Но его откровениям едва ли светит эфир. Между похитителями возникают неразрешимые противоречия, и дальнейшие события развиваются, иллюстрируя мораль известной басни: «когда в товарищах согласья нет, на лад их дело не пойдет».

Мировоззренческие разногласия оказываются крепче классовой солидарности, ведь работяги подобрались еще те — им бы сорвать куш да сделать ноги. «Заводские» шалости круче чиновничьих разборок в предыдущем авторском «Дураке», и народ здесь вроде покрепче. Но это впечатление обманчиво. Коррупционеры ленты 2014 года вызывали живое сочувствие — «люди есть люди». Роботы «Завода» не ведают, что творят, а лишь выполняют заложенную главарями вирусную программу «не мы такие — жизнь такая». Можно сказать, «Завод» захватывают не люди, а типажи, оставившие дома свои лучшие — в прямом и переносном смысле — половинки. Эти «смельчаки» пригодились бы в сатирической комедии. Но автор хранит звериную серьезность, подчеркивая: наши «низы» столь же безнравственны и беспомощны, как «верхи». Поохав над окаянными мужиками, Быков обнажает их животную сущность и преподносит неминуемое поражение как моральный урок для почтенной публики.

Данный фокус мог сработать в сильной жанровой ленте, но для этого картина явно недотянута. «Завод» — и народная драма, и психотриллер, и нуар, и боевик, а главным образом — спагетти-вестерн.

Последний весьма далек от страстей, питающих простодушные мелодраматические сюжеты. Со времен застрельщика Серджио Леоне ковбойский фарс разыгрывается в каменистой пустыне и тяготеет к предельной условности, банальным конфликтам и высокой иронии. Однако в нашем случае быстрый ствол рассудит не Хорошего, Плохого и Злого. «Заводской» кольт споет лишь затем, чтобы настрелявшийся всласть полугерой-полуотморозок осознал безграничную вину, понес моральный урон и принял заслуженную кару.

Соболезнования павшим также не нужны. А вот выжившим предстоит разойтись по домам и вернуться к повседневной жизни, где, вероятно, найдется место и для простых человеческих радостей. Понятно, что такие подробности не интересны французскому продюсеру ленты, но не волнуют они и наших мастеров экрана. Причем касается это не только Быкова и его «Завода», но и всего российского кинематографа, равнодушного к жанровым условностям и людям с улицы, не вникающего в оттенки чувств и смыслов. Гораздо проще снять очередную картину о социальной несправедливости и том, как жить нельзя, чем реально разбираться в тонкостях человеческого бытия.  

Впрочем, не все сказки сказываются у нас столь скверно. В 1998 году Петр Луцик повенчал жанр народной драмы и спагетти-вестерна, оформив их счастливый брак с былинным размахом. В культовой «Окраине» молодцев от сохи вычеркнули из жизни, так же как и работяг с «Завода». Но чудо-богатыри не стали зря суетиться, а отправились в далекий город, чтобы выпытать у ответственных лиц: чья теперь колхозная пахота, кто виноват в запустении и что с этим делать? Путь до Москвы оказался неисповедимым, но шаг за шагом становилось все очевиднее: «Окраина» — тот самый сказочный случай, в котором цель оправдывает средства, а подвиг заслуживает награды. Явив чудеса героизма, рассудительности и смекалки, «докопавшиеся» до кащеев девяностых мужики вернули себе землю. Они исполняли заповедь блаженства и искали правды — не своей, а Божьей. «Завод» же оборачивается фабрикой антигероев, виртуозно разогревающей и обманывающей ожидания.