Алексей КОЛЕНСКИЙ

26.02.2018

В кинотеатрах — ​«Рубеж» Дмитрия Тюрина, история подвига и любви, фэнтезийный аттракцион и батальная драма, захватывающая мистерия победы над смертью.

культура: «Саги про попаданцев» — ​редкий для кино жанр. Что вдохновило Вас на создание картины?
Тюрин: Хотелось сделать экзистенциальный квест. Автор «Мы из будущего», Саша Шевцов, подверг ревизии свои прежние опыты и придумал масштабный сценарий с неоднозначным героем...

культура: ...Выдерживающим психологические и кармические перегрузки. Персонаж Павла Прилучного — воспитанник детдома, отправленный в приют прошедшим ту же «школу жизни» отцом, стал преуспевающим девелопером, а по сути — колонизатором. «Невский пятачок» для него — не пядь политой кровью земли, а песчаный карьер, который надлежит перекопать и утилизировать. А кто он для Вас? 

Тюрин: Это манкурт в айтматовском смысле слова. Правда, Миша Шуров не убивает мать, а просто ничего не желает знать о родителях — игнорирует их так же, как вставшую на защиту непогребенных останков девушку-поисковика. Лиза в его глазах — самка человека, которую следует уболтать или заказать. Миша говорит активистке: «Прошлое мешает двигаться вперед! Давай воздвигнем здесь обелиск, чего еще мы можем сделать?»

В восьмиминутном эпизоде знакомства нужно было показать «любовный ожог», внезапно вспыхнувшее чувство к абсолютно чужому по мироощущению человеку. Это самая трудная, многократно переписанная сцена, но еще сложнее было найти актрису, совмещающую несовместимые качества: сексуальную привлекательность и детскую чистоту, женскую мудрость и хрупкость. Перепробовав более сорока претенденток, мы вернулись к первой кандидатуре — актрисе Кристине Бродской. В ее Лизе совпали тайна, иной свет и «химия» с персонажем Прилучного.

культура: Внезапно влюбившийся Миша теряет почву под ногами и, провалившись в параллельное измерение, оказывается в гуще боев за «Невский пятачок». Ваш герой призван воздать должное тем, кто отдал за него жизнь и, исполнив последнюю волю павших, вернуться из временной петли на Землю — к Лизе. При этом Вы подчеркиваете: символический обмен с обитателями Царства мертвых — не подкуп, а инициация. 
Тюрин: Безусловно, Мише следует принять, осознать, исполнить доверенную миссию. Мы потратили около полугода на поиск ее этапов, если угодно — сакральных ключей. Постепенно материализовались предметы, цепляющие героя, не позволяющие вырваться из временной петли и указывающие направление к свету. Сюжетная структура оформилась в тот момент, когда мы окончательно поверили в персонажа, оказавшегося на переднем краю, между жизнью и смертью.

культура: Парадоксально: пытаясь выжить, персонаж Прилучного вливается в железный поток идущих на смерть воинов.
Тюрин: Он понимает, что обязан пережить то же, что и защитники Ленинграда. Встать на последнем рубеже — там, где обостряются чувства, уплотняется время, притупляется страх и проявляется свобода воли, среди людей, которым было ради чего жить и умирать. Перед нами стояла очень сложная и интересная задача — очистить народную память от равнодушных общих слов.

В этом смысле «Невский пятачок», как Брестская крепость и Сталинград, — священный рубеж. Здесь осознаешь: «любовь к родному пепелищу, любовь к отеческим гробам» не только питает сердце, но накладывает ответственность, а главное — позволяет лучше понимать себя, свое предназначение. А быть достойным подвига — невозможно. 

культура: Это ощущение Вам удалось передать — в «Рубеже» нет ни проходных эпизодов, ни маленьких ролей. Особенно повезло Семену Трескунову, сыгравшему свою первую возрастную и героическую роль. 
Тюрин: Он очень талантлив. На кастинге у нас не было авансов, ведь фильм состоит из небольших эпизодов, ни один из которых нельзя провалить. Семен исполнил на пробах прощание с матерью, героиней Елены Лядовой. Я волновался больше него, опасаясь впасть в клише, хотел даже отказаться от сцены. Меня уговорили ее оставить — и слава Богу.

культура: Как создавались динамичные батальные сцены и чем обусловлен выбор яростной палитры поля боя? 
Тюрин: У наших изобразительных решений есть драматургическое и эстетическое обоснование. Зрители узнают, в чем дело, ближе к финалу картины. Мы сталкиваемся с субъективным восприятием героя, попавшего в гущу событий, не понимающего, каким образом он оказался на войне, агрессивно отторгающего выпавшее на его долю испытание. При этом мы старались уйти от псевдодокументалистики, выйти на уровень масштабных панорам и диарам Великой Отечественной, как бы увиденных глазами Ван Гога.

Мало у кого в кино была такая свобода в работе с цветом. Я признателен Джанику Файзиеву, согласившемуся на этот риск, — собственно, я воплощал его посыл. Это было очень накладно — полторы сотни вручную раскрашенных и отфактуренных костюмов, алеющие окопы, разноцветные дымы и взрывы, синий лед, черно-белый снег. Никто не знал, как эти потрясающие комбинации будут смотреться на экране. Колористика оказалась необычайно тонкой материей — каждый луч солнца, любой рефлекс менял настроение эпизодов. В качестве камертона использовали два доминирующих на протяжении фильма цвета, желтый и фиолетовый. В развитии сюжета они постоянно присутствуют во всех деталях, вплоть до костюмов. Я обострил зрение, научился видеть и различать нюансы оттенков. Сейчас пытаюсь перенести полученный опыт на 16-серийную психологическую драму «Провокатор» с Максимом Матвеевым, премьера планируется осенью на Первом канале. 

культура: Одним из первых картину «Рубеж» посмотрел Владимир Путин. Какова была его реакция?
Тюрин: К сожалению, я не был на встрече с президентом, но на просмотре он признался: «Попадает туда, куда хотели попасть, — ​прямо в сердце, в душу».

культура: Вас психологически изменили съемки «Рубежа»?
Тюрин: Да. Помните фотографии на стене у блокадницы, сыгранной Екатериной Васильевой? Я попросил рамки у наших художников, принес домой, обзвонил родственников и собрал свои семейные фото. У меня подрастает дочь, сейчас ей всего четыре года, но она часто просит рассказать, кто изображен на нашем «иконостасе». 

культура: Вы подхватили знамя большого стиля военных советских лент. Какой фильм о Великой Отечественной Вам особенно дорог?
Тюрин: «Они сражались за Родину» Сергея Бондарчука. Особенно финал — ​просто ком в горле стоит.