Егор ХОЛМОГОРОВ

20.02.2018

«Мертвые не должны мешать живым», — ​размышляет в начале фильма «Рубеж» Миша Шуров, циничный девелопер, застраивающий город на Неве и окрестности многоэтажками. Фантастическая история о временной петле заставит «продвинутого» персонажа XXI века встретиться лицом к лицу с войной и прошлым своей семьи. Ему предстоит на собственной шкуре уяснить истину, которую более двухсот лет назад сформулировал великий Эдмунд Бёрк: общество, нация, страна, государство — ​это не только контракт между людьми (так полагали ретивые дельцы во все времена), но «партнерство между живыми, умершими и теми, кому еще только предстоит родиться». Ради этого высшего договора Шурову придется рискнуть деловой репутацией и жизнью.

Путешествие во времени — ​прием не новый. Вопрос в том, насколько он талантливо и выразительно применен. В кинотеатр отправляешься без особых ожиданий. Литературой о «попаданцах», которые лихо помогают товарищу Сталину ловить врагов государевых, рынок затоплен. В 2008 году на экранах прошла по-своему очаровательная и простодушная лента «Мы из будущего», состоявшая из тех же, что и «Рубеж», элементов — ​оборона Ленинграда, военная археология, перерождение современного человека в результате столкновения с войной. Кого и чем вы хотели поразить?

Тем не менее Файзиеву и Степанову удивить удается, причем вторым фильмом за полгода. Как и в «Легенде о Коловрате», в «Рубеже» есть к чему придраться, но делать этого совершенно не хочется, настолько захватывает происходящее на экране. Сценарий картины, тугой как пружина, изобилует непредсказуемыми поворотами и запоминающимися деталями. Даже романтические и героические штампы обыграны так, что и скептика рано или поздно бросит в дрожь.

В этой истории дерзко ломаются каноны «попаданческого» жанра. Обычно гость из будущего — ​это прогрессор. Сверхчеловек, всеведущий, спасающий неразумных предков и выправляющий историю. Единственным препятствием на пути его великих свершений, как некогда для янки из романа Марка Твена, оказывается невежество и ограниченность людей прошлого. Миша Шуров не таков. Он мельче, пошлее, чем герои былого, «богатыри — ​не вы». Единственное желание персонажа — ​найти выход из временной ловушки, как в компьютерном квесте, и только тут он проявляет изобретательность и энергию. А по-настоящему Шуров включается в историческую борьбу лишь тогда, когда понимает, что она имеет к нему самое непосредственное, семейное отношение. Начинается бег наперегонки со смертью — ​своей собственной и деда, а возможность изменить события многолетней давности покупается лишь жертвоприношением.

Создателям «Рубежа» удалось отменить легкость игр со временем, и наградой стал действительно сильный фильм. После него не трудно поверить, что в самых разных жанрах — ​героический эпос («Коловрат»), космическая фантастика («Салют‑7»), спортивная баталия («Движение вверх») — ​мы не просто пытаемся упаковать свой материал в каноны чужих жанров, а формулируем собственные — ​и в темах, и в ценностях, и в метасюжете. Великая Отечественная в этом контексте становится мифопоэтическим Временем Героев.

Бои на «Невском пятачке», который до апреля 1942 года удерживали солдаты Ленинградского фронта, надеясь с него осуществить прорыв блокады, велись с невероятным ожесточением. Землянка последних защитников, с которой начинается сюжет фильма, вполне реальна. В 1990-м поисковики обнаружили блиндаж штаба 330-го полка 86-й стрелковой дивизии (в составе подразделения сражался и был ранен в ноябре 1941-го рядовой Владимир Спиридонович Путин) и в нем останки 11 человек, принявших там во главе с батальонным комиссаром Александром Щуровым последний бой, когда немцы буквально «раздавили» плацдарм. Тяжело раненный Щуров, не желая сдаваться врагу в плен, застрелился. Рядом с майором медицинской службы Борисом Аграчевым был найден маленький пистолет «Шмайсер», его оставила на память любимому медсестра Ольга Будникова. В деревянной коробочке от пистолета записка: «Оленька, прощай, больше мы с тобой никогда не увидимся».

С той же великолепной документальной точностью переданы в «Рубеже» и другие эпизоды боев за «Невский пятачок» — ​вынос раненых по льду и ставший кульминацией фильма штурм 8-й ГРЭС. Парадокс — ​фантастический фильм оказывается менее условным и абстрактным, чем большинство «исторических» картин. Да, все краски здесь заменены одной — ​охрой: она лежит на лицах, на форме, на земле. С древности это был цвет погребения павших на войне героев. Но в этой «охряной» оптике мы видим реально существовавших людей, а не массовку. Перед нами педантичная реконструкция происходивших в истории событий. Это стало возможным благодаря работе поисковиков, которые не только смогли отдать последний долг тысячам погибших воинов, но и сделать нашу историю личной.

Битва за песчаный карьер, задающая главный конфликт фильма, кстати, происходила в действительности — ​правда, не на «пятачке», а в другой точке Ленинградской области. Поисковики и в самом деле устраивали шумные протестные акции и ночные дежурства, блокируя строительные работы до проведения исследований. Другое дело, что таких карикатурных отморозков, каким предстает в начале фильма Миша Шуров, в реальности все-таки не часто встретишь. Самое фантастическое допущение в фильме состоит в том, что сегодня может существовать обыватель, сознание которого находится настолько вне общенационального консенсуса, касающегося Великой Отечественной. Все смотрели телевизор, все умеют произносить правильные слова, но когда доходит до дела, то оказывается, что право и экономика приходят с исторической памятью в трудноразрешимое противоречие.

Разумеется, «Рубеж» есть за что упрекнуть — ​некоторые сюжетные линии оказались подвешены, натянуто выглядят носящиеся по Петербургу «вихри» из другого временного измерения, практически не обозначены ужас и жестокая безысходность блокады и тем самым не слишком убедительно звучит вопрос о том, почему наши воины бились с таким нечеловеческим упорством.

Однако эти придирки меркнут по сравнению с красиво сделанной картинкой и сюжетом, захватывающим зрителя с первых минут. Миша Шуров оказывается своего рода собирательным образом нации, потерявшейся в беспамятстве и постсоветском коммерческом цинизме. Ему предоставляется шанс ощутить себя в трех измерениях — ​не только в настоящем и прошлом, среди погибших за Родину, но и в будущем. Он пытается изменить себя, еще не родившегося, чтобы стать лучше, чем он есть, и соединить распавшуюся связь времен.