Юрий КОВАЛЕНКО, Париж

24.03.2015

Известный французский писатель, переводчик и филолог Ив Готье опубликовал в издательстве Transboréal книгу «Высоцкий. Крик в русском небе». С автором, прожившим в России более двадцати лет, встретился парижский корреспондент «Культуры».

культура: Почему Вы решили написать книгу о Высоцком спустя три с половиной десятилетия после его смерти?
Готье: Потому что все эти годы он был со мной… В какой-то степени Высоцкий дал мне ключ к русскому языку. Его творчество — это фреска, на которой запечатлена эпоха. Если «Евгения Онегина» называли «энциклопедией русской жизни», то же самое можно сказать и о песнях Высоцкого. Те, кто его слушают, понимают Россию, а также душу, в которой связаны русскость и бесконечность.

В 1977‑м он приехал во Францию с Театром на Таганке, но у него были и свои выступления. В конце октября я побывал на одном из его концертов в Париже. Среди участников также были Окуджава, Евтушенко, Рождественский. Русского я тогда не знал, но песни Высоцкого произвели на меня огромное впечатление. Я понял, в них таится загадка, которую можно разрешить, только выучив язык. Мне захотелось проникнуть в тайну поэта.

культура: Вам это удалось?
Готье: Высоцкий — как вулкан. Чтобы его понять, нужно спуститься в кратер. Он много говорил о себе как о творце, о том, к чему стремится. Его мучил вопрос, понятен ли он иностранцам, тем же французам. «Ах, — разность в языках! Не положенье — крах!» — писал он в стихотворении, посвященном Марине Влади. Сегодня можно сказать, что Высоцкий восторжествовал, его стихи и песни универсальны, их понимают повсюду. В январе 2015 года в польском городе Кошалин, где есть музей Владимира Семеновича, прошел форум «высоцковедов» со всего мира. Песни на польском языке исполняли больше двух часов. Высоцкий поэт на все времена. Его будут слушать и читать и через пятьсот лет.

культура: Как он относился к Франции?
Готье: Франция одновременно и раздражала, и завораживала Высоцкого. Раздражала — и это типично для русских — тем, что в ней нет щедрости, какой-то душевной широты. Франция эгоистична во многих социальных и человеческих проявлениях. Высоцкий не мог этого не ощущать. Вместе с тем и в Париже, и в провинции он почувствовал французскую публику, которая приняла и его самого, и его театр.

культура: На отсутствие широты сетуют даже урожденные французы. Например, Жерар Депардье, получивший в 2013 году российское гражданство.
Готье: Депардье и Высоцкий похожи по своему восприятию мира — все на оголенном нерве… Они встречались в Париже в 1975 году — готовились к съемкам в совместном фильме «Венские каникулы» по сценарию Эдуарда Володарского и самого Высоцкого. Проекту не суждено было осуществиться. Однако Депардье никогда не упускает случая вспомнить о тех временах. Утверждает, что Высоцкий оказал на него даже больше влияния, чем Станиславский.

культура: Но все-таки, во Франции творчество Высоцкого не слишком известно.
Готье: Вы правы, хотя Марина Влади многое сделала, чтобы это изменить. Написала воспоминания «Владимир, или Прерванный полет», выступает с посвященными ему спектаклями. Правда, когда книга вышла, у меня к ней возникло неоднозначное отношение. Она шокировала, потому что раскрыла много такого, к чему я был не готов, — алкоголизм, наркотики. Это мужественная книга… Но самая большая поддержка со стороны Марины Влади заключалась в том, что она его понимала, сразу инстинктивно почувствовала силу поэзии Высоцкого, масштаб его таланта. Поначалу это было дано не многим.

Несмотря на то, что о Высоцком написано так много, исчерпывающей его биографии, на мой взгляд, пока еще нет. Именно поэтому мне хотелось внести, как говорят в России, «свои пять копеек» и попытаться показать масштаб его личности и творчества.

культура: С чем связан Ваш изначальный интерес к России?
Готье: Я получил филологическое образование, увлекался языками — изучал английский, русский, китайский. Решил объехать весь мир и начал путешествие с Советского Союза. Но, попав в вашу страну, там и осел. В начале 80‑х стажировался в МГУ на кафедре русского языка для иностранцев. Восемь лет работал переводчиком и редактором в московском издательстве «Прогресс». Потом «отлучился» во Францию, а в середине 90‑х вернулся в Россию и стал директором речного круиза из Москвы в Санкт-Петербург, а также в Астрахань и Ростов-на-Дону. Вода оказалась моей стихией. На теплоходах читал французам лекции — приобщал их к русской истории и культуре. На суше занимался переводами. За 35 лет перевел около 70 книг. Начал с работы о знаменитом режиссере Дзиге Вертове для журнала «Ревю дю синема».

культура: Насколько я понимаю, Вы довольно серьезно увлекались Сибирью.
Готье: Действительно, написал историческую книгу «Освоение Сибири». Переводил сибирских писателей, в том числе Владимира Арсеньева, автора «Дерсу Узалы», нашумевшую книгу Василия Пескова «Таежный тупик». Мы с Песковым дружили до самой его смерти. Много переводил и Юрия Рытхэу, с которым был очень близок. Ему я многим обязан в плане познания мира. В каком-то смысле считаю его своим учителем.

культура: В основном Вас привлекают масштабные личности: Высоцкий, Гагарин…
Готье: В 1991 году, в момент распада Советского Союза, в журнале «Известия ЦК КПСС» напечатали так называемый секретный доклад Юрия Гагарина, с которым он выступил перед Государственной комиссией 13 апреля 1961 года — на следующий день после своего исторического полета. Этот доклад свидетельствует о масштабе его личности. Он оказался достоин миссии, выпавшей на его долю. Я написал книгу« Гагарин, или Русская мечта о космосе», ее опубликовали в 1998‑м. А 12 апреля нынешнего года выходит переиздание.

культура: Свой труд «Арктический кентавр» Вы посвятили легендарному путешественнику Глебу Травину. В 1928–1931 годах он совершил путешествие протяженностью около 30 000 километров вдоль советских границ, включая арктические.
Готье: Он не был спортсменом в нынешнем понимании. В основе его путешествия лежало философское видение, определенные духовные ценности. Глеб Травин считал своими героями Дон Кихота и Фауста. Его отличало некое подобие безумства, которое, по-своему, было присуще и Гагарину.

культура: Вы называете своим кумиром Николая Миклухо-Маклая, чьи работы также переводили. Этот великий этнограф и антрополог, отмечал Лев Толстой, «непротивление злу проводил на практике».
Готье: Он олицетворяет русский гуманизм, невероятное интеллектуальное мужество и бесстрашие. Они переписывались с Толстым, считали друг друга единомышленниками.

культура: Вместе с Антуаном Гарсиа Вы написали книгу «Воздух и пламя. Французы глазами русских».
Готье: В отношениях наших народов всегда было что-то семейное: мы и любили друг друга, и ссорились. Франция привлекала русских, но зачастую и отталкивала. Она приняла белую эмиграцию. Многие годы манила советских людей. Сейчас этого нет. Наверное, последним видным франкофилом был Илья Эренбург. Да и французский язык сдает позиции в русских школах.

культура: А какими русские представляются французам?
Готье: Недавно в супермаркете я случайно услышал по радио передачу о России. Дали слово рядовому слушателю, не из интеллектуалов. «Мы любим Россию, — сказал он, — но не всегда ее понимаем». Мне кажется, этим он хорошо сформулировал отношение французов. Знаю, среди русских бытует мнение, будто во Франции их не любят. Но, уверяю вас, это не так.

культура: Во Франции больше, чем в любой другой стране, переводят наших авторов. Чем Вы это объясняете?
Готье: В прошлом году на французский перевели 42 русские книги — в основном современную литературу. Значит, есть спрос. Французы хотят больше знать о России. А страну можно почувствовать только через призму литературы.

культура: Францию частенько упрекают в том, что она отказалась от деголлевского наследия, перестала быть самостоятельным игроком и следует за Соединенными Штатами.
Готье: Не берусь судить о глобальной политике, но на «обывательском» уровне это не так. Посмотрите на отношение рядового француза к Америке. Оно во многом схоже с российским. Антиамериканизм во Франции по-прежнему очень силен. Даже в том, что касается Европы, нельзя говорить о процессе ассимиляции. Франция срослась с ЕС только в политическом и бюрократическом отношении, но не в плане культуры и менталитета.

культура: С  Вашей точки зрения, русские — это европейцы?
Готье: Безусловно. Хотя на протяжении трех столетий вы задаетесь вопросом, в какую сторону смотреть — на Запад или на Восток. Но по своей истории, культуре, мировоззрению, Россия — страна европейская.

культура: О чем будет Ваш следующий труд?
Готье: Давно собираюсь взяться за книгу на русском языке — правда, пока не знаю, о чем. Это моя мечта и, если хотите, каприз. Хочу быть первым франкоязычным автором, который напишет роман на языке Толстого.