Лужков: прощание с эпохой

Николай ФИГУРОВСКИЙ, политолог

10.12.2019

Известие о смерти Юрия Лужкова стало настоящим шоком. Несмотря на преклонный возраст, неизменно жизнерадостный, бодрый, полный идей и задумок бывший московский градоначальник еще полтора месяца назад произнес обычную для себя получасовую речь на вечере в честь 90-летия со дня рождения Евгения Примакова — ​был традиционно свеж и подтянут. И вот — ​не пережил, как пишут, операцию на сердце в германской клинике. Предел прочности все же наступил…

Лужков появился в столичной власти в 1987-м достаточно неожиданно: человека из науки и промышленности вдруг пригласили решить проблему со снабжением города овощами и фруктами. Юрий Михайлович реорганизовал работу загнивавших овощебаз, открыл ярмарки и показал себя блестящим управленцем. Так что когда на демократической волне москвичи выбрали в мэры Гавриила Попова, у того не было сомнений, кого назначать первым замом, отвечающим за экономику и хозяйство. «На какой вы политической платформе?» — ​сурово спросили Лужкова либеральные депутаты в Моссовете. «На хозяйственной», — ​сухо ответил будущий мэр, вскоре сменивший Попова на главном городском посту, как оказалось, почти на два десятилетия.

Но вне политики ему удалось оставаться недолго; разве возможно это в центре кипевшей страны? Путчи и мятежи 91-го и 93-го, поддержка растерявшего рейтинг Ельцина и громкое противостояние с президентской «семьей» во главе с Березовским, наконец, партия «Отечество»… Казалось, в 1999-м объединившемуся с Примаковым Лужкову не будет преград на пути к высшим государственным постам, но помешал Сергей Доренко, прямо с телеэкрана уничтоживший президентские амбиции столичного мэра (журналист тоже недавно неожиданно ушел из жизни, как символично ложатся карты)…

Юрий Михайлович пережил обиды и еще десять лет возглавлял Москву, пока холодным сентябрьским утром не оказался вдруг в отставке, так и не сумев смирить строптивый характер: он был готов работать в абсолютном подчинении Путину, но не смог сработаться со «слишком молодым» Медведевым… И на пенсии он с тем же азартом ушел в производство, стал выращивать гречиху и разводить овец, что у него получалось не хуже, чем руководить мегаполисом. Казалось, ему удается все, за что бы он ни взялся.

Таких, как Лужков, иногда называют «людьми эпохи Возрождения» — ​за многогранность натуры и разносторонность интересов. Инженер и ученый, промышленник и аграрий, администратор и писатель, самодеятельный певец и актер (когда он затягивал песню на пару с Кобзоном или выбегал на сцену с флагом в день 850-летия Москвы — ​захватывало дух от этой бесшабашной лихости) — ​Юрий Михайлович объединял в себе море увлечений и талантов. В его рабочем кабинете на пятом этаже Тверской, 13, висела географическая карта бывшего СССР, вся испещренная карандашными пометками и утыканная флажками: в минуты отдыха он лелеял свое так и не родившееся детище — ​проект переноса части стока сибирских рек для обводнения засушливых южных районов. Это был мегапроект, но Лужков такими категориями и мыслил, его теснили рамки МКАД, которую он из бывшей «дороги смерти» сделал первой в России скоростной магистралью. И возвращение в родную гавань Севастополя и Крыма являлось мечтой московского мэра еще в те времена, когда это было совсем не в политическом тренде.

Но, конечно, любимым проектом Лужкова стала Москва, которую он развивал как государство в государстве со своими порядками, обычаями, а иногда и законами. В 90-е по России катилась волна чубайсовской приватизации, но Юрий Михайлович пробил для столицы «особый порядок», не дававший уничтожить городскую инфраструктуру. Разворачивался рынок земли, но в Москве действовала модель, разрешавшая лишь аренду. По сути, Лужков и был президентом 15-миллионной страны. «Я вас не боюсь, меня москвичи избрали!» — ​смеялся он в лицо Съезду народных депутатов, выигрывая выборы с почти северокорейскими результатами.

И было это не случайно. Лужков возглавил город с разваливавшимся жилкомхозом, погасшими фонарями, горами мусора летом и сугробами на автодорогах зимой. Спустя годы Москва засияла настоящим столичным блеском. Да, она была иной, чем сейчас, перемотанная рекламными растяжками, с ларьками на каждом углу и рынками на любой площади. И изменялся город странно и довольно хаотично — ​с Храмом Христа Спасителя и памятником Петру, паноптикумом на Манежной и «старорусскими» башенками на современных высотках, безжалостно снесенными и выстроенными заново «Москвой» и Военторгом… Лужков искренне любил родной город, но таковы были его представления о прекрасном — ​воззрения человека, почти вся сознательная жизнь которого прошла в социалистической системе.

Юрий Михайлович ведь и был в чистом виде социалистом, старавшимся сохранять гарантии жителям даже в тяжелейшее десятилетие (пожилые пенсионеры по-прежнему называют московскую доплату «лужковской»; она, как и бесплатный проезд в городском транспорте, оказалась в те времена невиданным для России благом). А уж проект расселения пятиэтажек с предоставлением жильцам квартир по высоким московским нормам прямо напоминал программу строительства коммунизма.

…Нынешняя Москва стала совсем другой. И если немного азиатскую столицу Лужкова впору было сравнить со Стамбулом времен расцвета Османской империи, то нынешний, цифровой и высокотехнологичный мегаполис Собянина справедливо сравнивают с Лондоном и Нью-Йорком. Но работа человека, сохранившего и преобразившего Москву на переломе эпох, будет жить долго.

Прощайте, Юрий Михайлович! Ваш город вас помнит.


Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции