В греческом кинозале

Евгения КОРОБКОВА

19.10.2016

«В Греции все есть», это мы хорошо усвоили. Спасибо Чехову. Но что именно — давно не задумывались. 2016-й, ставший перекрестным годом наших стран, напомнил: и у эллинов есть важнейшее из искусств. В Доме кино представили «Панораму кино Греции».

— К сожалению, греческий кинематограф не раскручен. И хотя в силу общих духовных связей он очень близок нашему, мы о нем мало что знаем. Из греческих режиссеров россияне вспомнят только Тео Ангелопулоса, — вздыхает кинокритик Кирилл Разлогов. Упомянутого им мэтра, обладателя Венецианского льва и пальмовой ветви Канна, в нашей стране называли «греческим Тарковским». А его фильм «Пыль времени», затрагивающий и российскую историю, был показан на Московском международном кинофестивале. 

На сей раз помимо шедевра Ангелопулоса «Вечность и один день» соотечественникам показали работы еще четырех режиссеров: «Маленькую Англию» патриарха греческого кино Пантелиса Вулгариса, «Академию Платона» Филиппоса Цитоса, «Конец эпохи» Антониса Коккиноса и «Шевалье» Афины Рахель Цангари. Знакомить публику с картинами прилетели сами авторы. Седовласый, с быстрыми и внимательными глазами Пантелис Вулгарис, относительно молодой и печальный Антонис Коккинос, а также вдова Теодора Ангелопулоса Фиви Икономопулу (несколько лет назад прославленный режиссер трагически погиб во время съемок). 

Гости отметили, что недели российского кино проходят в Греции на протяжении многих лет. У нас же подобного не наблюдалось. Теперь этот недочет исправлен. «Панорама кино Греции» станет ежегодным мероприятием и, по словам Никиты Михалкова, послужит «очередной вехой в нашей современной истории». 

С гостями из солнечной Эллады пообщалась корреспондент «Культуры». 


Пантелис Вулгарис: «Патриотизм — это умение любить соседа»

культура: «Панорама» открылась показом Вашей картины «Маленькая Англия». Расскажите немного о фильме...
Вулгарис: Это лента об острове Андрос, о семьях моряков в 30-е годы прошлого века. О женщинах, что выходят замуж, ждут и теряют любимых, вновь идут под венец и опять ждут.

культура: Вам, как мужчине, не трудно было снимать?
Вулгарис: Почему все считают, что раз я мужчина, то мне должно быть сложно говорить о женщинах? Как раз наоборот. Нам легче понять представительниц слабого пола, потому что мы смотрим со стороны. А то, чего нельзя понять умом, можно почувствовать душой. 

культура: Мне кажется, помимо женщин, к главным действующим лицам Вашего фильма можно отнести музыку. 
Вулгарис: Рад, что вы заметили. По-моему, музыка — самый лучший режиссер. Чтобы рассказать историю — с чувствами, людьми, судьбами, — композитору требуется три минуты, а режиссеру и двух часов мало. Музыка мне очень помогает. Поэтому я делаю ее полноправным участником картины. 

культура: Поразило, что композитор Вашей «Маленькой Англии» — 25-летняя девушка. Как вы познакомились?
Вулгарис: Мой фильм — первая работа Катерины Полеми в кино. Я послушал ее композиции, написанные для театра, и понял, что мы должны сотрудничать. Ничего удивительного в том, что Катерина такая молодая. У нас благодатная страна. По крайней мере, для музыки. Столько музыкантов, сколько в Греции, нигде нет. 

культура: Для режиссера обычно главное — глаз, а в Вашем случае, получается, — слух? 
Вулгарис: Да, но я не уникален. Буквально перед приездом в Россию прочитал интервью моего любимого режиссера Кена Лоуча. Он признался, что когда смотрит крупные планы в процессе работы над картиной, то закрывает глаза и просто слушает голос актера, стараясь воспринять чувство, которое тот передает. 

культура: Наверное, Вам тяжело смотреть переозвученные ленты с чужими голосами? 
Вулгарис: Очень. В таких случаях я хорошо понимаю Феллини. Он избегал большого количества слов. Добавлял диалоги уже в практически готовый фильм. При такой гомеопатической озвучке замысел трудно испортить. Мне очень важен родной язык. Предпочитаю работать только с актерами, говорящими на нем.

культура: Это такое проявление патриотизма?
Вулгарис: Испытываю невероятную радость от звучания греческой речи. Патриотизм ли это? Мне кажется, да. А еще патриотизм — это умение полюбить абсолютно иного человека. Например, того, который сидит рядом с тобой, задает вопросы. Вы с ним такие разные, но каждый по-своему согрет светом родной земли. 

культура: Даже в такой холод.
Вулгарис: Именно. Кстати, о том, что меня согревает. Ваш Чехов — я ему очень многим обязан. Когда-то в руки попались его рассказы. Казалось бы, глубоко национальные, и вдруг — они становятся наследием всего мира. Потрясающе просто. Это к вопросу о патриотизме.

культура: Легко ли быть режиссером в Греции?
Вулгарис: Сложно. Я снял двенадцать картин. Для меня они как дети. Приносят горести и радости. А однажды чуть не довели до экономического краха. Чтобы сделать фильм, пришлось даже продать квартиру. Но сейчас, спустя полвека, могу сказать: я все-таки рад, что выбрал такую профессию.


Антонис Коккинос: «Пока существует искусство, остается надежда»

культура: Что Вы привезли в Россию?
Коккинос: Я представил ленту «Конец эпохи». Историю о компании ребят, оканчивающих школу в 1969–1970 годах. 

культура: В то время в Греции правила хунта. 
Коккинос: Именно по этой причине я и захотел снять мой фильм — показать безысходность, которую переживали молодые люди в тот период.

культура: Ваша картина была очень популярна.
Коккинос: Я закончил ее в 94-м. Лента получила первую премию на фестивале в Салониках. Помню, все кресла в зале на 400 000 мест были заняты. Но меня особенно поразило, что фильм оказался востребован во всем мире. Его показали во многих странах, и везде он нашел отклик.

культура: Вы же и сами из тех, кто окончил школу в 69-м. Это картина про Вас? 
Коккинос: На сто процентов. Наше поколение — поколение уныния. С «черными полковниками» по-другому и быть не могло. Мы взрослели в состоянии полной неопределенности. А когда выросли — стало только хуже. Мы взяли в руки власть, но из-за слабости не смогли ее удержать. Власть нас испортила. 

культура: А что случилось с Вашим героем? 
Коккинос: Я убил его спустя четверть века. Как поется в одной из наших песен: «Вон тот босой, бредущий на Афон / Так медленно, / Уходит навсегда. Все, чем дышал он, — / Предано». 

культура: Но Вы-то продолжаете снимать?
Коккинос: Да, несмотря на то, что во многом разочаровался. Пока существует искусство, остается надежда. Искусство еще не предали. Но что-то совсем мрачно получается. Давайте о веселом. Я очень рад, что прилетел в Россию. Ваша страна по-настоящему близка нам по духу. В Афинах есть рок-клуб «Гагарин», все мы знаем имена Эйзенштейна, Тарковского, Пушкина, Достоевского. А еще, если в Греции кто-то хочет подчеркнуть талант вратаря, то говорит: «Мужик, ну ты просто Лев Яшин».

культура: Тогда Вы — Лев Яшин от кинематографа.
Коккинос: Приятно, если вы и правда так думаете. Кино для меня — как письмо в бутылке. Режиссер сочиняет послание и бросает в море в надежде, что кто-нибудь когда-нибудь прочтет. Но при этом каждый в глубине души догадывается, что бутылок — тысячи. Так что мне невероятно повезло: мое послание — дошло.