Юлия ЩЕТКОВА, Новосибирск

11.05.2023

Театр под руководством Сергея Афанасьева, ставший брендом Новосибирска, впервые за 35 лет работы обрел свой дом. О планах и первых впечатлениях от обретенной наконец «оседлости» «Культуре» рассказал его главный режиссер и художественный руководитель.

На карте столицы Сибири Городской драматический театр появился в 1988 году, став уникальным примером авторского театра, созданного не распоряжением «сверху», а по зову сердца молодого новосибирского режиссера Сергея Афанасьева и его единомышленников. В творческом багаже коллектива 35 сезонов, неофициальное звание «любимца городской интеллигенции» и более 120 спектаклей, многие из которых побывали на известных российских фестивалях и удостоились премий и наград. Однако свое здание у афанасьевцев появилось только сейчас. Все эти годы театр кочевал с одной площадки на другую, работая в самых неожиданных камерных пространствах. Последние 20 лет — в специально оборудованном подвале на 100 мест, который публика ценила за атмосферу и куда невозможно было попасть: неизменный аншлаг.

Нового здания Театр Афанасьева ожидал несколько лет. Выбор пал на дореволюционную постройку в центре города, успевшую на своем веку поработать и купеческой мастерской, и клубом ленинцев, и театром юного зрителя, и кинематографом, в фойе которого публику ждала шахматная и шашечная. Чтобы амбициозный проект осуществился, потребовались вливания из городского, областного и федерального бюджетов. ГДТ стал вторым театром региона, на ремонт и реконструкцию которого были выделены средства по нацпроекту «Культура», и первым театром Новосибирска, обретшим в XXI веке свой дом. Теперь у Театра Афанасьева два этажа и большая сцена со зрительным залом на 209 мест, просторные репетиционные помещения, гримерки, вестибюли, фойе, полноценный буфет, а главное, масштабные планы, осуществить которые в прежних условиях кочевой жизни было просто невозможно.

— Сергей Николаевич, когда в 1988 году вы создавали свой театр, понимали, что труппе нужен свой дом? Или для молодых художников это обстоятельство не имело значения?

— Мы понимали, что это важно, но, конечно, не мыслили в таких масштабах. Не думали о том, что нам нужно отдельностоящее здание с колоннами в центре города. Мы хотели иметь дом, куда бы мы могли приходить и создавать свою атмосферу, в которой нам было бы интересно и удобно работать, а зрителям — смотреть спектакли. Идея строительства впервые возникла в 1996 году, когда наш уже муниципальный театр посетил тогдашний мэр города Новосибирска. Он посмотрел наш легендарный спектакль «Шутки в глухомани» и пообещал заняться поиском отдельного помещения. С этого и начались наши реальные надежны на то, что может что-то случиться. Нам предлагали много вариантов — в ДК, кинотеатрах, клубах, но все время что-нибудь не срасталось. Судьба вдруг поворачивалась в другую сторону, и эти помещения занимали другие люди. А мы оставались ждать, но не сидели сложа руки — работали.

— В Новосибирске сложно найти театрала со стажем, который бы не вышел из ваших первых спектаклей, поставленных в камерном зале на 28 мест.

— С тем залом, располагавшимся в цокольном этаже ДК Октябрьской революции, у меня связаны теплые воспоминания, потому что там родились дорогие мне спектакли, определившие и наш творческий путь, и эстетику театра, и критерии отбора артистов в труппу, и выбор названий в наш репертуар. «Чайка», «Плоды просвещения», «Отравленная туника», «Великолепный рогоносец», «Сны Гамлета», «Утиная охота». Мы работали очень много. Выпускали по семь премьер в год. И нам нетрудно было это делать. Во-первых, в нашем крохотном зале с балкончиком не приходилось особенно мудрить с декорациями. Во-вторых, энергия двадцатипятилетних может сворачивать горы. Мы были молодые, сильные, задорные. Работали, мечтали. Все было в наших руках. Нам казалось, что наше появление на этом театральном пространстве было не случайным. Мы не заняли чужое место, не перешли никому дорогу. У нас просто появилось свое высказывание, которое мы предъявили новосибирской публике, и, к нашему счастью, это высказывание публика полюбила. В какой-то момент наша популярность взлетела до небес. В городе не выходило ни одной газеты без статьи про нас. Мы смеялись и говорили, что мы — популярнее «Битлов». Нас узнавали, к нам ходили, с нами хотели общаться. Было много обещаний помочь, но, к моему великому сожалению, это были только обещания.

— Какая идея тогда руководила вашим театром?

— Идея живого и открытого театра, который превращал зрителя в соавтора и партнера. Театра с другим способом существования актеров и новой режиссерской эстетикой. Это происходило в конец периода застоя, когда один за другим умирали вожди, а с репертуаром в театрах Новосибирска все было очень сложно. Спектакли в основном были мертвыми — пропагандистскими, консервативными, фундаментальными. И вот появились молодые режиссеры — началось несмелое волнение, которое шло из глубины. Чувствовалось, что грядут перемены, и мы оказались на гребне этих перемен. Наш театр стал носителем новой идеи и вестником наступающего времени перемен.

— Вы скучаете по тому времени или в условиях сегодняшнего дня в здании с большим залом на 209 мест и двумя сценами проще, легче, лучше?

— Сейчас многие считают, что раньше было хорошо, а сейчас хуже. У меня такого нет. Для меня каждое время ценно, потому что это была моя жизнь и жизнь нашего театра. Я скучаю по всем временам. Я скучаю практически по каждому дню, по каждому спектаклю. Мне жаль, что огромное количество наших замечательных работ новосибирские зрители больше никогда не увидят — по совершенно объективным обстоятельствам. Я даже скучаю по вчерашнему дню, когда мы ожидали завершения строительства здания.

— Каково это — предвкушение чуда, которого вы ждали 35 лет, и оно наконец произошло?

— Энергия ожидания нового здания оказалась таким прессом эмоций, который разрывал меня на части от того, что на твоих глазах воплощается все, что ты придумал и нарисовал с архитекторами. Конечно, это был особый адреналин, особое счастье. В день открытия нового здания, которое было построено на деньги федерального, областного и городского бюджетов, захлест эмоций был такой, что я чувствовал себя капитаном корабля в шторм: либо мы всплывем, либо я уйду на дно вместе с этим судном. Но праздник прошел, и наступила какая-то закономерная пустота. Я вдруг почувствовал, что дальше что-то надо делать, а ресурс энергии и сил истрачен. Правда, это длилось недолго. Прошло несколько дней, и мне стали сниться новые спектакли, придумываться новые проекты — на мой взгляд, совершенно бомбические. Ко мне вернулась творческая молодость. И сейчас я энергетически ощущаю себя ничуть не слабее, чем был в начале 90-х годов.

— На какие творческие идеи вы потратите эту энергию?

— К сожалению, театр — это не только творчество, но и производство, которое диктует свои правила. Сейчас мы вынуждены подчиниться тому графику, который нам навязало строительство, сдача и приемка здания. Мы потеряли сроки, поэтому вместо новых постановок восстанавливаем старый репертуар, чтобы выполнить госзадание и начать зарабатывать деньги. Думаю, следующий сезон будет очень активным. Заместитель министра культуры РФ Надежда Преподобная (сейчас статс-секретарь — замминистра культуры РФ. — «Культура»), присутствовавшая на открытии нашего нового здания, пообещала включить Городской драматический театр в федеральную программу «Большие гастроли», а значит, нас ждет насыщенная гастрольная деятельность. Но сначала я хочу вернуть в репертуар два своих любимых спектакля — «Ревизор» и «Женитьбу Фигаро». Затем приступлю к «Отелло» Шекспира. Уже идет работа с драматургом над инсценировкой «Жития одной бабы» Лескова. Я убежден, что на этой сцене обязательно должны идти все пьесы Чехова, и мы будем работать в этом направлении. Мне предстоит серьезно заняться Островским — я мало уделял ему внимания в своей жизни. К Новому году поставлю классическую «Золушку» для детей — красивую, нарядную, с фокусами и превращениями, чтобы дети понимали: в театре тоже могут происходить чудеса. Мне очень хочется поставить сегодняшнего «Гамлета», который рассуждает о добре и зле, о жизни и смерти, преступлении и любви. Я хочу, чтобы он донес свои мысли до зрителя не посредством современных технологий, а с помощью своих переживаний и чувств, потому что не существует на земле ничего загадочнее и прекраснее человека. Я считал, считаю и буду считать, что театр — это о человеке и для человека. Все остальное менее интересно.

— То есть зритель по-прежнему приходит в театр, чтобы поговорить о себе?

— Приходит. Главное, не путать театр со злобой дня. На митинги ведь люди тоже приходят, чтобы поговорить о себе. Когда мы начинали делать театр, мы чувствовали свободу: делали, что хотели, и говорили, как хотели. Но в какой-то момент понимание свободы сузилось до единственной опции — ругать власть. А ругать власть для меня — суета, на которую я не хочу тратить энергию. У нас такая позиция в театре — мы должны жить ту жизнь, которая не зависит от митингов. Бог создал эти дела в абсолютно разных кастрюлях, и не надо их смешивать. Вы варитесь в своем супе, мы вам благодарны за это — повышайте благосостояние народа, боритесь за демократические свободы. А мы будем говорить о человеке, о душе. Каждому человеку вне зависимости от его социальной активности, протестности, конфликтности, хочется иногда сесть и поговорить по душам. Это и надо делать здесь, в театре. Может быть, даже не углубляясь в психологические тонкости своих переживаний, а просто окунувшись в атмосферу праздника.

— В одном из интервью вы сказали: театр — в первую очередь праздник, а уж потом эксперимент и серьезный разговор о жизни. Вы по-прежнему придерживаетесь этой точки зрения?

— Конечно. Думаю, зритель, переступая сегодня порог нашего театра, понимает, что он сразу же попадает в праздник. И это ощущение сохраняется до конца, несмотря на то, что спектакли очень разные. Просто праздник — это не всегда шампанское, цветы и конфетти. Праздник — это катарсис, познание, открытие. Ты открыл что-нибудь для себя новое — у тебя праздник. Узнал что-то хорошее — у тебя праздник. Влюбился — опять праздник. А здесь можно влюбиться. Влюбиться в театр, в артистов, в драматургов, в пьесу, в атмосферу и самого себя в этой атмосфере. Это тоже важно: открыть зрителям мир театра и сделать так, чтобы им хотелось приходить сюда еще. Статистика — наука, конечно, лукавая, но, когда мы стали продавать майский репертуар, понадобилось всего несколько часов, чтобы ни одного билета не осталось. Я понимаю, что это любопытство связано не только с таинством наших спектаклей, но и с новым зданием. Однако и оно тоже — наш театр. Не подарок, нет. Это здание мы строили также, как строили творческий организм нашего театра. Оно — часть нашей жизни: мы ее так чувствуем.

Фотографии предоставлены Новосибирским городским драматическим театром под руководством Сергея Афанасьева. Автор фото на анонсе Евгений Никитенко.