«Цыганские» оперы к юбилеям: «Алеко» и «Трубадур» в Большом
13.04.2023
Двум знаменательным композиторским юбилеям Большой театр посвятил концертные программы на своей Исторической сцене: к 150-летию Сергея Рахманинова прозвучало Всенощное бдение и «Алеко», к 210-летию Джузеппе Верди — «Трубадур».
На Исторической сцене Большого театра России с памятной во всех отношениях премьеры «Лоэнгрина» в феврале 2022 года не было новых оперных постановок — все творческие порывы театр сосредотачивал на Новой и Камерной сценах. Первые оперные новинки даны только сейчас, по весне, но, к сожалению, это не полноценные спектакли, а концертные версии. И обе приобрели такой формат по схожим причинам, связанным с текущей политической ситуацией: молодые режиссеры, планировавшиеся на эти премьеры, выпали из творческих процессов в России, и Большой не нашел им замены, хотя, кажется, недостатка в режиссерах в стране не наблюдается…
В итоге рахманиновскому юбилею Большой отдает дань весьма скромно, представив из опер только «Алеко» в концертном исполнении и объединив его с хоровым шедевром — «Всенощным бдением», опус 37. Концерт состоялся 9 апреля. Первоначально на весну этого года Большой анонсировал полноценную сценическую премьеру «Франчески» (она должна была пойти в пару с российской премьерой «Флорентийской трагедии» Александра Цемлинского), однако она была отменена вследствие антироссийских высказываний в соцсетях и последующего отъезда в США предполагавшегося режиссера-постановщика Александра Молочникова, который в 2019-м ставил на Камерной сцене ГАБТа две оперы Джанкарло Менотти.
Юношеская опера Рахманинова написана на лаконичное и очень ладно скроенное либретто Владимира Немировича-Данченко, который образчиком держал только нарождавшийся тогда итальянский веризм. В итоге получился вдохновенный сплав веристского посыла и русских оперных традиций — оперных и романсовых. Опера как будто немного напоминает дивертисмент: популярные фрагменты нанизаны словно бусы на нить и на первый взгляд не всегда логически вытекают один из другого, напоминая последовательную концертную самопрезентацию героев, однако это не так — произведение вышло очень театральным, властно требующим сцены и активной режиссуры. Частично это было сделано даже в концертном варианте (кем – непонятно: режиссер в буклете не упомянут, а он явно был): так, на авансцене стоит одинокий стул – место тягостных раздумий Алеко, разочаровавшегося в жизни и любимой; исполнители поют наизусть, активно взаимодействуя и мизансценируя. Когда Алеко последовательно убьет соперника, а потом неверную Земфиру, режиссер покажет это условной встречей антагонистов, пересечение их жизненных путей обозначит пристальными взглядами.
Из квинтета солистов более других запомнился Андрей Валентий в партии Старика: раскатистый бас царил в огромном пространстве Исторической сцены, напоминая о великих традициях басового пения в России. Звонкими теноровым верхами уверенно блеснул Алексей Татаринцев (Молодой цыган), а Ирина Долженко (Старая цыганка) свой короткий монолог в финале спела весомым и выразительным контральто. С главной парой вышло не так убедительно: Эльчин Азизов пел своего Алеко выразительно и проникновенно, но масштабности и яркости звучания не хватало, особенно в кульминациях. То же можно сказать и об Анне Шаповаловой — Земфире: сильное и сочное сопрано не всегда было отчетливо слышно, но еще больше претензий — к дикции солистки.
К кому совсем нет вопросов — это к оркестру и хору под управлением молодого маэстро Алексея Верещагина: «Алеко» был прочитал трепетно и порывисто, с должным уровнем романтического накала и внимания к красотам голосоведения что в вокальных строчках, что в оркестровых партиях. Возможно, баланс с певцами не всегда был угадан на сто процентов — этим можно объяснить, что не все солисты прозвучали идеально. Безупречно вышли чисто оркестровые фрагменты — особенно колоритные цыганские танцы.
Хор показал себя во всей красе, особенно во второй части вечера: удивительная хоровая фреска военного времени («Всенощное» появилось в 1915-м) созвучна сегодняшним настроениям, ее истовый надрыв и жалобные плачи парадоксально соседствуют с найденными формами редкой гармонии и красоты звукописи. Хормейстеру Валерию Борисову удалось выпукло показать эти столь разные грани великого опуса, а невероятной красоты, стройности, наполненности и мощи пение хора Большого по-настоящему потрясало.
Вердиевский не столь круглый юбилей Большой начал отмечать (сама дата еще только в октябре) серией из трех показов «Трубадура». Опера вернулась в главный театр страны через четверть века (последний спектакль предыдущей постановки состоялся в феврале 1998-го), но всего лишь на три вечера (29 и 31 марта, 2 апреля).
Когда после глобальных геополитических изменений руководству Большого спешно пришлось перекраивать свои планы в виду оттока иностранных постановщиков и артистов, ставка на сотрудничество с которыми делалась все последние годы, «Трубадур» был поручен красноярскому режиссеру Роману Феодори, сделавшему в прошлом сезоне на Камерной сцене противоречивую постановку «Линды ди Шамуни». Однако позже (известно, что Феодори, как и Молочников, покинул страну) «Трубадура» заменили более раритетной «Луизой Миллер» того же автора (премьера в мае, режиссер — Георгий Исаакян), а хитовый вердиевский опус решено было дать концертно.
Для Большого «Трубадур» — знаковая опера. В 1859 году именно здесь состоялась ее русская премьера, а последняя постановка (1972) держалась в репертуаре 25 лет, в ней пели самые яркие звезды труппы (Тамара Милашкина, Елена Образцова, Ирина Архипова, Владислав Пьявко, Юрий Мазурок, Зураб Соткилава, Тамара Синявская, Маквала Касрашвили, Юрий Гуляев) и именитые гастролеры (Гена Димитрова, Мария Биешу, Галина Ковалева, Сергей Лейферкус, Анатолий Соловьяненко и др.). И не случайно — знаковая опера требует первоклассного вокала.
И в этот раз театр попытался составить звездный состав, правда получилось это не сразу. Изначально заявленную международную звезду Юсифа Эйвазова (Манрико) в итоге заменил Иван Гынгазов из «Геликона», а штатную примадонну Ксению Дудникову — другая меццо ГАБТа Агунда Кулаева, которая спела цыганку Азучену. Остальные были, как обещаны: Леонору спела самая титулованная московская певица Хибла Герзмава, Графа — штатный премьер Игорь Головатенко, Феррандо — выпускник Молодежной программы ГАБТа и его бывший солист (которого театр упорно держал на скамейке запасных) Годердзи Джанелидзе. Голоса прозвучали ярко и эмоционально, хотя о нюансах и деталях исполнения можно поспорить. За дирижерским пультом стоял Жорди Бернасер — участие редкого по нынешним временам иностранца привнесло в исполнение испанскую страсть и одновременно вердиевскую стилистику: в целом маэстро удалось грамотно подать не самую простую по драматургии и музыкальному материалу оперу мирового репертуара.
Фотографии: Павел Рычков / предоставлено Большим театром.