Елена ФЕДОРЕНКО

05.11.2021

Материал опубликован в №7 печатной версии газеты «Культура» от 29 июля 2021 года.

Воспитанник Академии Ла Скала, 26-летний итальянский танцовщик Якопо Тисси работает в Большом театре уже четыре года. Надо сказать, весьма успешно — много ролей в спектаклях разных стилей, коллекция классических принцев, признание поклонников, свободное владение русским языком, не только разговорным, но и письменным.

— Как решились из солнечной морской Италии переехать Москву с ее осенними дождями и снежными зимами?

— Вела меня мечта, о климате не думал. Увлекся балетом рано, в возрасте 5 или 6 лет, когда увидел его по телевизору. В годы учебы в Академии Ла Скала потянуло к русскому балету: смотрел записи советских спектаклей, влюбился в классику, читал книги о танцовщиках. Мир русской культуры меня заинтересовал. Когда выпал конкретный шанс попасть в Большой театр, то я оказался готов на крутую перемену в жизни. Адаптация прошла легче, чем могло быть, потому что я очень желал этого.

— Вы завершаете сезон серьезной работой — станцевали Вронского в «Анне Карениной» Джона Ноймайера, где встретились две темы: Россия и Италия. Анна и Вронский были так счастливы на итальянском побережье...

— Еще одна дорогая моя премьера этого театрального года — дебют в роли Ферхада в «Легенде о любви» Юрия Григоровича. Что касается Вронского, то я старался создать образ, актуальный и сегодня. Ноймайер, с которым мне удалось поработать и поговорить в один из его визитов, видел историю Льва Толстого вне определенного времени, сдвинул ее ближе к современности. В роли столько психологических тонкостей, что становится ясно: обстоятельства меняются, а человеческие чувства и реакции на события — неизменны. Да, две тематики — русская и итальянская — со мной рядом, как тени.

— Вам всего 26 лет, из них четыре живете в России. Коллеги воспринимают вас как своего, совсем не иностранца, и, говорят, даже русское имя вам придумали...

— Да, в театре меня зовут Яшей, это перевод моего имени. Кажется мне, что любой человек, который оказывается в другой стране, начинает свой путь как бы заново. Я с радостью ступил на новую дорогу со своим вторым именем.

— Помню, когда еще учеником вы приезжали на концерт в Москву, то поразили своей непохожестью на сверстников — отличались сдержанностью и послушанием, выглядели романтиком. Где же итальянская горячность, темперамент?

— Спасибо за комплимент. Я тоже помню тот концерт в Кремлевском дворце в 2013-м — тогда мы выступали на юбилее Московской Академии хореографии. Да, я достаточно спокойный человек. Но итальянский темперамент у меня все-таки есть, и он иногда выскакивает. А романтичность — это, наверное, моя природа.

— Известно, что итальянский и русский балет — две разные эстетики. На ваш взгляд, сегодня отличия существуют?

— Конечно. Они — в определенной координации рук, манере исполнения, подходах к прыжкам. Но отличия уже не так ярко выражены, как в XIX столетии, когда в России выступали итальянские виртуозки, например, Пьерина Леньяни или Вирджиния Цукки. Методика русского классического танца Агриппины Вагановой во многом основана на опыте итальянца Энрико Чекетти, служившего в Мариинском театре. В последние десятилетия представители разных школ, педагоги и ученики, интенсивно общаются, приезжают друг к другу, обмениваются опытом, дают мастер-классы. И границы между стилями становятся не так очевидны. Думаю, во мне естественно сосуществуют итальянская и русская школы. В младших и средних классах Академии со мной работал итальянский педагог, последние три года я занимался у Леонида Никонова. Так сложилось, что и потом я практически всегда работал с русскими педагогами — и в Ла Скала, и в Большом театре.

— Первую встречу с Большим помните?

— В первый приезд в Большой театр мы не попали. Любовались зданием: стояли перед колоннами, смотрели на Аполлона. Впечатление — грандиозное, незабываемое, чувствовалась какая-то магическая сила. Тогда появилась мечта выступить на сцене Большого. А когда начал работать в Большом, то трудно было представить, что это — реальность. Я и сейчас задумываюсь: как счастливо сложилось, что я из маленького городка Ландриано попал в Большой театр. Поначалу в Москве восторг и радость сопровождали переживания и ответственность — меня никто не знает, не видел, как я танцую, примет ли меня знаменитая труппа...

— Любимые места в Москве появились?

— Дорог мне центр Москвы, он пронизан особой энергетикой. Сначала меня изумило количество людей, быстрота, с которой они двигались, открытые площади, огромные здания. Впервые увидел метро и как глубоко оно спускается под землю. Сейчас я ко всему этому так привык, что, приезжая в спокойное тихое место, чувствую — не хватает скоростей.

— Родители, брат, сестра приезжали к вам в Москву?

— Да, часто. На какое-то время визиты прервали ограничения из-за пандемии. Мама недавно приезжала — только вчера улетела. Родители мной гордятся, следят за моими успехами. В Москве семья с радостью открывает новый мир, и он им нравится. Они любят вспоминать чувства, охватившие их в зрительном зале Исторической сцены, когда они не могли поверить, что это с ними происходит, а не снится.

— Как удалось так отлично выучить русский язык?

— До сих пор его учу. Русский язык — красивый, богатый и очень сложный — падежи, окончания, склонения. Можно сказать, что я выучил русский самостоятельно — начал с учебника базовой грамматики, потом стал фильмы смотреть, читать статьи и книги. В репзале прислушивался, старался понять все произнесенное, уточнял. Я и сейчас, когда слышу незнакомое слово, спрашиваю, что оно означает, и пытаюсь запомнить. Если вижу, что коллеги меня не совсем точно поняли, то прошу указать на мои ошибки. Выучить русский хотел давно, еще не зная, что окажусь в России, потому что считал русский театр высочайшим достижением человечества и думал, что выучить его язык — особые честь и достоинство. Ну а в Москве знание русского обеспечивает жизнь иную, удобную и комфортную — многое понимаешь, общаешься с людьми.

— Нынешнее поколение танцовщиков сильно подросло, но и среди них вы выделяетесь. Не мешает ли высокий рост? Кстати, какой он у вас?

— 1 м 90 см. Наверное, я один из самых высоких танцовщиков. Не только в балете изменились рост и пропорции тела, подросло все человечество. Высокое большое тело можно скоординировать, подготовить к прыжкам и сложным комбинациям. По себе могу сказать, что это непросто. В детстве я рос быстро. Три года подряд каждый сезон вырастал на 10 см. В академии меня «собирали», но вместе с результатом появлялись и новые 10 см — опять надо «собирать». Такая кропотливая работа пошла мне на пользу. Думаю, на сцене высокие артисты с длинными руками и ногами впечатляют своей фактурой и эстетической формой.

— Вы станцевали главных принцев во всех балетах Чайковского, заняты в спектаклях, которые появляются сегодня. Что ближе — классика или современная хореография?

— Я бы хотел пробовать себя в разных танцевальных стилях, но понимаю, что не все роли подходят танцовщику. Большой театр дарит мне самые разные открытия, роли, сложные по интерпретации, хореографии, характеру танца. Рад, что мой репертуар расширяется и классикой, и современностью. Считаю, что даже если кажется, что роль тебе не подходит, нужно без боязни пробовать. Она станет твоим личным опытом, с которым ты вернешься к уже знакомым партиям и отнесешься к ним по-другому. Когда тело начинает двигаться в непривычной системе координат и встречает новые движения, то это расширяет технические возможности и творческий диапазон.

— Какова роль худрука балетной труппы Большого театра Махара Вазиева в том, что вы оказались в Москве?

— Махар Хасанович руководил балетом Ла Скала, репетировал со мной, и о моем отношении к Большому театру он, конечно, знал. Когда стало известно, что он уезжает в Москву, то моим желанием было продолжить работать под его руководством. Это я и сказал ему, понимая, что это нереально, в Большом — своя труппа, свои танцовщики. Прошло время, я приехал в Москву и начал заниматься, ориентироваться, а потом было принято решение меня взять. Сейчас я репетирую с Александром Николаевичем Ветровым, чувствую результат работы с этим замечательным педагогом. Махар Хасанович при своем насыщенном графике находит время наблюдать за репетициями и по возможности приходит к нам в класс.

— Что кажется вам особенным в Большом театре?

— Большой театр — он единственный, необыкновенный. Историческая сцена — особенная, в этом я уверен, хотя не на всех сценах мира танцевал. Она излучает энергию, а зал — невероятной имперской красоты. Я это чувствую, но слов не хватает, чтобы описать. Ритм, в котором живет труппа, очень активный и насыщенный, все время происходит что-то важное и интересное. Колоссальное количество спектаклей и премьер. Могут в одну неделю идти три разных балета. В Европе, когда готовится новая работа, театр занимается только ею. В Большом же по плану показываются спектакли — все происходит одновременно. И, конечно, публика в Москве доброжелательная и эмоциональная.

Фотографии предоставлены пресс-службой Большого театра. Фотография на анонсе: Дамир Юсупов.