Елена ФЕДОРЕНКО

17.02.2016

В «Табакерке» зажглась «Безымянная звезда».

Романтическая история о трогательном миге счастья, как вспыхнувшем, так и погасшем, давно попала в сокрушительные объятия театров, хотя многим она известна благодаря фильму Михаила Козакова.

Чудесная незнакомка, выдворенная из поезда за безбилетный проезд, оказывается на вокзале затрапезного городка, где знакомится с местным учителем. Ночь любви дарит надежды на будущее, но утро смывает мечты. «Звезды никогда не отклоняются от своего пути» — одна из последних фраз пьесы. Румынский драматург Михаил Себастиан оставил постановщикам полную свободу, чем те отчаянно пользуются. Популярный сюжет чаще превращают в забавную комедию или сентиментальную мелодраму. В «Табакерке» режиссер Александр Марин вывел спектакль на просторы психологической драмы. 

История получилась печальная. Допускаю, объявятся те, кто спектакль не примет («А фильм-то будет поинтереснее», — судачили дамы в гардеробной очереди), однако внятное прочтение и точные смысловые акценты не могут не вызвать уважения. Особенно сегодня, когда режиссерская позиция на театре теряет свою актуальность.

Поначалу зрителей развлекают дивертисментом нелепых типажей. Эскапады разворачиваются в скромном, чистеньком и скучном вокзале с притулившейся у стены скамейкой и выходом на перрон. Вокзал — метафора скучной жизни заблудившегося городка, мимо которого несутся поезда дальнего следования — те, что везут пассажиров в казино в Синаю и оставляют шлейф пряных ароматов. По рельсам бродят индюки и куры, а утку, попавшую под колеса, горожане обсуждают несколько дней кряду. Улочки тонут в грязи, водокачку после шести вечера отключают. Жители, все как один, экипированы в униформу: мужчины — в черных костюмах, на черных платьях женщин рассыпан серый горох, а плоские шляпки-нашлепки накрепко обвязаны вокруг подбородков траурными лентами. К жизни без любви здесь давно привыкли, хотя о ней когда-то мечтали. Здесь адаптировались к захолустью с его размеренным и несменяемым ритмом и не ищут другого. Даже Гимназистка (Наталья Попова), и та скоро остепенится, а педагогический штат пополнится еще одним синим чулком. Таким, как мадемуазель Куку (отважная Алена Лаптева не боится показаться убогой и нескладной). Ущербны все обитатели городка-коммуналки, где все обо всех известно.

Главного героя зовут «фамилией» режиссера — Марин. В исполнении Павла Табакова он больше похож на ученика, чем на учителя. Преподает астрономию, открыл неизвестную звезду, невидимую на небосводе. Теперь хочет убедиться — не опередил ли его кто-нибудь из великих. Вдруг Кеплер или Коперник уже зафиксировали сие чудо? Марин откладывает деньги, впадает в долги, экономит, шесть лет ходит в одном костюме и чинит себе носки. И вот, заветный старинный «Каталог звездного неба» из столичной лавки букиниста в его руках. Домой, домой, домой! Но тут он встречает роскошную даму по имени Мона, сотканную «из капельки духов, величайшей лени и щепотки воображения», и предлагает ей ночлег. 

Форсированные сатирические сцены исчезают, распахивается пятачок «табакерковской» сцены, и герои оказываются в комнате с вагонными окнами и кипами книг. Там, где прежде никогда не бывало женщин и живет единственный «друг» астронома — серый мышонок. Представители «параллельных планет» вопреки космическим законам встретились. Звездная ночь перемешала два одиночества. Одинок не только учитель, Моне в золотой клетке «кричать хочется от скуки». В исполнении Анны Чиповской Мона обаятельна, красива, порочна. Она никогда не слышала о Большой Медведице и, конечно, смотрит на небо только для того, чтобы понять, польет ли дождь, и определиться, какие выбрать туфли. Ночь под мерцанием Большой Медведицы, положившей голову на передние лапы, переворачивает ее мир: оказывается, жизнь красива, а полевые цветы нежнее оранжерейных роз и парниковой сирени. Лучшая сцена актрисы, когда худенькая и угловатая Мона понимает, насколько глупа и несчастна ее жизнь, проходит под атмосферную, пунктирную и «страдающую» музыку (композитор — сын режиссера — Дмитрий Марин).

Прервать мелодию ночи может только Григ — любовник и хозяин Моны. Элегантный герой Вячеслава Чепурченко смахивает одновременно и на положительный — а’la Безруков — типаж, столь дорогой сердцу Олега Табакова, и на бандита . Цинично описывает Моне ее трущобное будущее и, в общем-то, верно объясняет, что богатство милее нищеты, а жизнь нельзя менять за одну, пускай и самую романтическую ночь. Григ жестоко разрушает смиренное спокойствие обывателей. Карикатурная Куку вдруг забывает свою мужиковатую походку, перестает нервно ломать указки и внезапно осознает, что никогда не видела моря: «Здесь такая тоска». Грустный романтик просыпается в Начальнике вокзала (Сергей Беляев), внезапно бросившем ухарские замашки. 

Отъезд Моны делает Марина неузнаваемым. Павел Табаков, игравший весь спектакль зелено, инфантильно, неровно, вдруг взрывается комком нервов, кричит от боли — не только голосом, но всем своим ломким подростковым телом. Он становится похож на умалишенного, как и его друг — учитель музыки Удря (Федор Лавров), написавший симфонию в четырех частях и сам ее исполняющий — ведь оркестра в городишке, конечно, нет. 

Финал спектакля — горький. Капли космической музыки, слезинки порванных бус Моны, брызнувший с колосников град звезд. Только что для Марина они были обитаемыми, но теперь, вероятно, он перестанет с ними разговаривать. И вряд ли в его доме появится женщина. Теперь его удел — вспоминать с другом-мышонком ту ночь, что на один миг обратила иллюзии в реальное счастье.

Александр Марин: «Пьеса прелестная, но сам бы я ее не выбрал»

культура: Чем привлекла Вас пьеса? 
Марин: Это не мой выбор. Начинал ставить спектакль другой режиссер, но так сложилось, что мне пришлось продолжить работу. Точнее, я начал с нуля и был ограничен короткими сроками, репетировали всего три с половиной недели. Пьеса прелестная, тонкая, акварельная, но для себя я бы ее не выбрал, если бы не случай.

культура: «Безымянная звезда» в репертуаре многих театров, но диалоги и даже фабульные повороты, связанные с уроженцами городка, везде различаются... 
Марин: Мы работали с новым переводом Марии Степновой и меняли текст совсем незначительно. В процессе репетиций какие-то фразы сокращали, другие слегка редактировали, чтобы они «звучали» в контексте задуманного спектакля. Например, из реплик Начальника станции сделали монолог. А так, никаких особых правок.

культура: Показалось, что спектакль по стилю распадается надвое: в первом действии сочно подчеркиваются комические детали, во втором выстраиваются психологические лабиринты отношений. Так сложилось или это режиссерская задача? 
Марин: Мы стартуем от комедии. Поначалу ситуация кажется смешной, а в итоге оказывается трагической. Это осознанно. В первом действии зритель проникается жизнью героев через юмор. А когда публика уже заинтересована, мы ведем ее дальше. Похоже выстраиваются законы восприятия в японском театре, где аудиторию проводят от комедии через элементы мелодрамы, драмы, трагикомедии к переживанию трагедии. 

культура: Несчастная мадемуазель Куку, наверное, самый яркий пример? В начале она не человек, а шарж. 
Марин: Жизнь всех обитателей городка скучна и тяжела. Столкнувшись с Григом, мадемуазель Куку многое понимает и впервые признается вслух, как ей тоскливо. Для нее это прорыв абсолютно космического плана. 

культура: Почему Вы покинули «Табакерку», одним из основателей которой были, и уехали в Канаду? 
Марин: Это было более двух десятилетий назад. Поехал работать. В Канаду меня пригласили как режиссера и предлагали большие проекты. Большие — не по деньгам, а по темам: Чехов, Булгаков, Замятин. Потом территории расширялись, ставил в Японии, Южной Африке, Америке. 

культура: Где сейчас Ваш дом — в Москве или Монреале? 
Марин: Квартира у меня в Монреале, там живут жена и старший сын. Младший работает вместе со мной. В Москве живу с родителями. В отпуск, летом, уезжаю в Монреаль. 

культура: Что заставило Вас вернуться в Москву и покинуть театр, организованный в Канаде? 
Марин: Табаков попросил. Он сказал, что «Табакерка» переезжает в большое здание, готовится к выпуску первый курс колледжа, подрастают студенты второго и третьего наборов. Речь шла о том, чтобы адаптировать молодых людей к театру, привести в родной коллектив новое поколение, подготовить их к выходу на большую сцену. Такие поставлены серьезные творческие задачи, да и человеческие тоже.

культура: Значит, все это время связи с Табаковым не теряли? 
Марин: В общем, нет. Может, первые года полтора после моего ухода оставались внутренние несогласия, не хочу сказать — обида. Мой отъезд оказался не лучшим подарком для Олега Павловича. Наверное, тогда театру пришлось не очень легко, у меня были роли, что-то я играл. Но затем Табаков начал меня приглашать в театральную школу при Гарвардском университете и в Москву для постановки спектаклей в МХТ и «Табакерке». После премьеры «Сестры Надежды» по Володину он настоятельно попросил меня остаться в Москве на более длительное время.

культура: Выпускники табаковского колледжа моложе, чем выпускники институтов... 
Марин: Воспитанники колледжа начинают осваивать актерскую профессию еще школьниками, поэтому они моложе как минимум на два года. А некоторые и больше, потому что для ярких талантов делаются исключения — их принимают в колледж раньше, разрешают сдать экстерном экзамены по общеобразовательным предметам. 

культура: Нынешнее поколение «табаковцев» сильно отличается от вашего, не так ли?  
Марин: Нас учили другие педагоги, и цели были иными. У большинства нынешних выпускников главная цель — попасть в труппу, а мы мечтали открыть уникальный театр. Согласитесь, получить место в готовом коллективе и создать свой — планки разного уровня.

культура: В Вашей режиссуре прослеживается некая педагогическая нить — роли для выпускников и студентов разобраны и тщательно выстроены. 
Марин: Вы верно заметили, в моих спектаклях заняты совсем молодые ребята. В «Мадонне с цветком» играет девочка, чей выпуск будет только сейчас, к премьере она училась на третьем курсе, и было ей 18 лет.

культура: Спектакль сделал Юлиану Гребе знаменитой. Она же стала Мирандой в Вашей «Буре»... 
Марин: Да, Юлиана — девочка неординарная. Все талантливые ребята займут со временем свою нишу.