Небедный святой

Константин МАЦАН

28.12.2012

«…Нет, Вы представляете — на вокзале его встречает отдельный экипаж под охраной жандармов! Да этот поп — просто какой-то чиновник в рясе! Вход на богослужения только по специальным приглашениям — простые верующие не могут даже мечтать к нему попасть… Через его руки в год проходит до миллиона рублей, понятно, откуда у него личный пароход!» Думаете, это сегодняшний блогер пишет о Церкви? Нет, примерно так выглядели памфлеты 1890-х о протоиерее Иоанне Сергиеве, более известном как Иоанн Кронштадтский, ныне — прославленном святом праведнике.

Но написанное в подобных памфлетах — не такое уж вранье. Как и полагается, ложь очень тонко вкраплена в ткань правды. И лживая в данном случае — лишь оценка и подача. Встречали ли отца Иоанна на вокзале жандармы во время его ежедневных приездов из Кронштадта в Санкт-Петербург? Наверняка встречали. С 70-х годов XIX века святой Иоанн — известный на всю Россию чудотворец, по молитвам которого исцелялись многие люди. И ревностные не по разуму почитатели батюшки, ежедневно поджидавшие отца Иоанна на вокзале, могли в буквальном смысле слова разорвать его одежды, — такое, по свидетельству очевидцев, реально случалось. Были ли специальные приглашения на богослужения отца Иоанна в Санкт-Петербурге? Наверняка. Потому что любой храм — это физически ограниченное пространство. А желающих попасть на богослужение Кронштадтского пастыря — неимоверно много.

Все это правда. Но правда и то, что в юности священник Иоанн был направлен служить в беднейшее место — городок Кронштадт. Долгие годы батюшка все свои силы бросал на попечение о бездомных, больных и просто опустившихся людях, он отдавал им свои последние деньги, а если денег не оставалось — свою одежду и обувь, возвращаясь домой босиком. Говорят, было время, когда жалованье отца Иоанна выдавали его жене — поскольку сам он моментально все раздавал.

Правда и то, что, уже будучи настоятелем Андреевского собора в Кронштадте и известным на всю Россию пастырем, он мог исповедовать людей круглыми сутками — чтобы все 5000 человек, которых вмещал собор, могли попасть к нему на исповедь. По свидетельству очевидцев, свои частые поездки в Санкт-Петербург и по всей стране Иоанн Кронштадтский совершал по приглашению конкретных людей, которым нужны были его помощь и молитва. Как правило, речь шла об исцелении тяжелобольных. Батюшка вынужден был завести нескольких секретарей, которые разбирали его письма. Самые срочные — с просьбой о молитве — ему приносили прямо в алтарь во время богослужений, и он начинал молиться тут же.

О чем-то забыли? Ах да, тысячи рублей, которые ему жертвовали. Отец Иоанн их не считал. Деньги тут же отправлялись на помощь другим людям. Он мог даже не заглядывать в конверт и не интересоваться суммой — просто отдавал все сразу. Хрестоматийная история: однажды при большом стечении народа батюшка получил из рук купца конверт — и тут же передал его в протянутую руку бедняка. Купец воскликнул: «Батюшка, да там тысяча рублей!» А Иоанн Кронштадтский тихо ответил, указав на бедняка: «Его счастье». Кронштадтскому пастырю делали и личные подарки, которые он принимал, не желая обидеть дарившего. Например, как-то ему преподнесли дорогую шелковую рясу. И он носил ее. А что с ней еще делать? Бедным она никак не поможет.

Сегодня нам очень легко упрекать в несовершенстве современных священников за поведение, не вполне соответствующее нашим стереотипам. Но точно такие же упреки сыпались и в адрес отца Иоанна. Сейчас — спустя столетие после его земной кончины – он для нас святой. Ему молятся, и по его молитвам творятся чудеса. И кто знает, быть может, через сто лет кто-то из наших современников будет прославлен в лике святых. А мы сегодня видим только его машину, квартиру и так далее. Так часто бывает в жизни: внимание стопорится на внешнем и не получается увидеть главное — внутреннее. А ведь духовная жизнь — всегда внутри человека.

Святой Иоанн Кронштадтский оставил нам возможность узнать, что творилось в его душе. Всю жизнь он вел дневник, который после смерти батюшки был опубликован под названием «Моя жизнь во Христе». Это главное письменное произведение отца Иоанна. А то, что эти короткие заметки он писал не для публикации, — лучшее доказательство искренности написанного. Видно, как слава тяготила его. И самоуничижение, и покаянное чувство — все это выражено нелицемерно, потому что наедине с самим собой. Нет смысла приводить здесь цитаты. Просто откройте и прочитайте. И уже на первых страницах столкнетесь с тем, что зацепит и перевернет лично вас.

Черномор Хоттабыч

Наверное, раннее детство многим вспоминается как нечто, похожее на сказку. Все предметы слегка размыты, но краски насыщеннее, чем в реальности. И оттого создается впечатление, что все происходило с тобой, но не в реальности, а во сне или кино. Вот советская искусственная елка, чей пластмассовый запах мне запомнился на всю жизнь, и даже сегодня напоминает о празднике куда больше натуральной хвои. Вот бумажный снегирь, раскладывающийся ажурным алым воланом и цепляющийся простой английской булавкой к только что распутанной электрической гирлянде, которую отец, подобно бельевой веревке, натянул от края до края комнаты. А вот и любимая игрушка, которую так и хочется поскорее повесить на елку, чтобы потом снять, долго разглядывать и снова вернуть на место. Дядька Черномор в восточном тюрбане и с длинной белой бородой. Именно из-за бороды я называл игрушку Хоттабычем. Пластинку с повестью Лагина я мог переслушивать бесконечно. Но особенно впечатлял рассказ мамы, что елочного старика ей самой еще в раннем детстве подарила ее бабушка: от этого благоговение перед Черномором Хоттабычем возрастало особенно.