Алла Демидова: «Нагружайте слова смыслом»

Анна ЧУЖКОВА

23.07.2014

Один из заключительных мастер-классов нынешней Летней киноакадемии Никиты Михалкова провела Алла Демидова. Как всегда, говорили о высоком — о поэзии.

Демидова: Настораживают голоса в современном театре — они усредненные. С такими данными к древнегреческой трагедии и подходить близко не надо. Простите, буду довольно жестко говорить. Надеюсь, никого не обижу. Хотя хорошо, когда что-то бередит душу. 

Более-менее серьезные стихи требуют интонационного перепада. Во-первых, нужно знать: для кого вы читаете? Это здесь пять рядов, а в большом зале — двадцать пять. 

Я работала с Терзопулосом над трагедиями. Задумалась: для кого играли древние греки? Спектакль тогда шел с утра до вечера. Зрители спали, ели, занимались любовью, уходили, приходили. Неужели для них? Нет, для богов. Энергию посылали вверх. Все основные монологи произносились в полдень. Федра и Медея — внучки Солнца. На закате герои умирали. И сейчас это важно учитывать. Публика приходит очень разная, чтобы ее соединить, нужно играть по вертикали. 

В училище молодые актеры общаются по горизонтали, боятся оторваться от партнера. Затем, если режиссер энергетически сильный, возникает треугольник: я — партнер — зрительный зал. А зачем нужен зал? Однажды на прогоне эфросовских «Трех сестер» в антракте мы с приятелем шутливо спорили, женится Вершинин на Маше или нет, — все вокруг смеялись. А нынче многие в зрительном зале, действительно, не знают, чем закончится пьеса. Меня раздражают белая кофточка в восьмом ряду, звук телефона, кашель, как кто-то конфетку развернул. Да плевать! Представляю себе единственного любимого зрителя на самом последнем ряду, рядом с надписью «Выход», и посылаю энергию туда. Если вы видели Высоцкого в записи, он всегда пел на «Выход» и играл так же. 

Убеждена, на сцене слова значат меньше всего. Их нужно нагружать смыслом. Важна энергетика. Большая актерская ошибка, читая стихи, ставить акцент на эмоции. Энергия циркулирует через чакры. Актерская энергия идет в основном через нижнюю. Помню раннюю «Таганку», когда хором кричали, у них даже попки сжимались. Бросали звуки в пол. Кстати, Судзуки нас на мастер-классе именно этому учил. У него совершенно иная манера говорить — гортанная. Звук идет, будто из пяток. 

Есть чакра в районе желудка. Ее использовал тот же Высоцкий, другие эмоциональные актеры. Тонкие артисты играют на более высокой чакре. Например, Смоктуновский. Кстати, мы с ним были очень дружны. Дачи располагались по соседству. Иной раз слышу «мяу-мяу». Открываю дверь, думаю, моя кошка пришла. А там – Иннокентий Михайлович. Баловались так часто. 

Но мы отвлеклись, давайте почитаем стихи? Кто начнет?

студент: Можно «Евгения Онегина»?
Демидова: Давайте.

студент:
Не мысля гордый свет забавить,
Вниманье дружбы возлюбя,
Хотел бы я тебе представить
Залог достойнее тебя...

Демидова: Стоп! Неплохо. Начали бодро. Вы свою историю рассказываете?
студент: От себя. 

Демидова: Это Вы написали? 
студент: Нет.

Демидова: Значит, будете играть Пушкина? Приклеите бакенбарды, и вообще? Почему я должна верить, что Вы — Пушкин? Как ни странно, наша профессия очень конкретна. Если как следует не разобраться, мы плывем. Разыгрываем этюд «Я в предлагаемых обстоятельствах» — то, что ненавижу. Любая Марья Петровна с улицы сыграет его лучше Вас. Какую еду любил Пушкин в конце жизни?
студент: Нежирную пищу.

Демидова: Допускаю. Если уж Вы играете от Пушкина, знайте про него все: от рождения до смерти — каждый день. И так с любой ролью. Садитесь. 

В стихах нужно искать интонацию, мелодию. Ахматова одна, Цветаева — совершенно другая. Важен жест. Очень давно видела в Малом Гоголеву в роли леди Макбет. Как она оттирала руки от крови, осталось в памяти до сих пор. Нужно знать, чем занять зрителя. Взять хотя бы волнение, оно прекрасно. Это та же энергия, она передается. Но удержать публику волнением надолго нельзя.