21.12.2015
Первая часть производит непростое впечатление. Вячеслав Фетисов, возможно, самый титулованный хоккеист в отечественной истории и, напоминая о том, что у него «есть все главные существующие награды в хоккее», нисколько не преувеличивает. Лучшему советскому защитнику 80-х, несомненно, есть что вспомнить, чем поделиться. Тем удивительнее, что, рассказывая немного о своем детстве, семье, супруге (книга, кстати, щедро снабжена ремарками жены Вячеслава Александровича, Лады) и дочке, Фетисов делает главный акцент на похождениях за рубежом. Обстоятельствам отъезда в США в 1989-м, взаимоотношениям с заокеанскими менеджерами, непростому процессу адаптации «за бугром», трансферным тонкостям американского хоккея, детальному описанию некоторых проведенных в НХЛ матчей отводится львиная доля текста. И все бы ничего, но иногда возникает ощущение, что блестящий игрок немного «переигрывает».
Например, отчаянное желание «уехать» (вполне естественное для любого незаурядного спортсмена второй половины 80-х, чего уж скрывать) хоккеист подает как борьбу за свободу и независимость: «Так началась работа «по открыванию дверей на Запад». И это была уже борьба за права человека». Не больше и не меньше.
Воспоминаний, связанных со славным прошлым спортсмена, когда он был капитаном лучшего клуба страны и сборной СССР, в «Овертайме» до обидного мало. По большому счету, им посвящена лишь одна глава из двенадцати, названная «Армейский клуб». Но и там основной упор делается на сложные взаимоотношения Вячеслава Фетисова с главным тренером Виктором Тихоновым. И здесь автор не отказывает себе в удовольствии излить на читателя копившиеся годами обиды: «С приходом Тихонова хоккейная команда ЦСКА перешла на полное казарменное положение», «Все время Тихонов в команде то давил кого-то, то стравливал одного с другим. Он не мог жить без конфликтной ситуации», «Слава Третьяка не давала покоя Виктору Васильевичу… Владика «закончили» рано не без «помощи» Тихонова», «Десяток ведущих тренеров в бывшем Советском Союзе с такими, как у него, правами и возможностями, показали бы результат не хуже»…
Конечно, обсуждать обоснованность личных претензий — дело неблагодарное. Как обстояло дело в действительности, доподлинно знают лишь те, кто имел к золотой истории нашего хоккея непосредственное отношение. Однако, давая волю эмоциям, Фетисов словно бы не замечает очевидного противоречия. На одной из страниц читаем: «В 1981 году образовалась наша знаменитая «пятерка», Сергей Макаров пришел в ЦСКА в 1978-м, одновременно с Касатоновым. Крутов, как и я, уже входил в сборную. «Пятерке» не хватало только хорошего центрального нападающего. Взяли Игоря Ларионова из Воскресенска»… Позвольте, что значит «образовалась»? С неба свалилась? Что значит «взяли»? По мановению волшебной палочки? К чему такая безликость? Почему бы честно не признать, что основным архитектором ледовой дружины, составившей главную гордость советского хоккея 80-х, был Виктор Тихонов? Однако о незаурядных организаторских способностях, новаторском подходе выдающегося тренера Фетисов не говорит ни слова…
Если взаимоотношения капитана команды и ее наставника и впрямь были столь натянутыми, не особо удивляешься, когда читаешь в воспоминаниях Татьяны Тихоновой: «Если у меня спросить, какие эмоции вызывает во мне Фетисов, я ведь могу и не сдержаться, гадостей наговорю».
Хорошо бы любому человеку, берущемуся за перо, оставаться объективным и сдержанным. Но, увы, «беспристрастность» и «автобиография» — понятия почти несовместимые.