Эльдар Шенгелая: «В кино сегодня нет ни денег, ни цензуры»
02.02.2013
Фильм Эльдара Шенгелая «Необыкновенная выставка» знают, кажется, все любители кино. Оригинальности приемов легендарному кинорежиссеру не занимать, что доказала другая «Необыкновенная выставка» — биографическая, открытая в Тбилиси 26 января, в день 80-летия Шенгелая.
Во дворе старинного особняка, где с недавних пор разместился Государственный музей театра, музыки, кино и хореографии Грузии, за витой оградой было настоящее столпотворение звезд. Выставка заявляла о себе уже на улице — из окон музея с фотографий смотрели незабвенные персонажи фильмов Шенгелая. Наверное, даже они удивились неожиданному появлению Михаила Саакашвили, который лишь с недавних пор начал посещать культурные мероприятия. Не остался в тени и премьер-министр Бидзина Иванишвили, отправивший Шенгелая поздравительное письмо. Нино Ананиашвили приготовила сюрприз — на открытии первого выставочного зала выпустила младших учеников хореографического училища, после чего сама пригласила юбиляра на танец. Выставка заняла шесть залов дворца искусств. Здесь и кадры из фильмов, оригиналы киносценариев «Голубые горы» и «Чудаки», эскизы, костюмы, а также фотоархив знаменитой семьи Шенгелая, уникальные рабочие рукописи отца, тоже кинорежиссера, и воспоминания матери, актрисы Нато Вачнадзе.
Батони Эльдар согласился ответить на вопросы «Культуры».
культура: Кому пришла в голову такая неожиданная юбилейная идея?
Шенгелая: Мне предложил директор музея Георгий Каландия. Сам я только собирал экспонаты.
культура: Но они такие, что здесь вся история грузинского кино. Начиная с немого, которое в Грузии известно благодаря фильмам Вашего отца и красоте матери. Давайте перемотаем ленту назад. Наверное, выбор профессии был предопределен?
Шенгелая: По всей вероятности. Но я не думал, что стану кинорежиссером. Отец умер, когда мне было всего девять лет. Тогда он, сорокалетний, казался мне стариком. В школе я учился плохо, хулиганил, ходил на «шатало» — то есть убегал с уроков. Мой младший брат слыл отличником, старший тоже, и только я очень беспокоил маму. О медали не могло быть и речи, окончил на тройки и четверки. Тогда, в 1951-м, начали строить Ортачальскую ГЭС, и почти весь наш класс поступил на гидротехнический факультет Политехнического института. Я там полгода проучился, понял, что мне это абсолютно не интересно, и бросился в противоположную сторону: хочу быть кинорежиссером. Решил поехать в Москву поступать во ВГИК. Забрал документы из Политеха и поставил маму перед фактом. Она — в панике, потому что Сталин дал установку: лучше мало снимать, но хорошие фильмы. Мама боялась, как бы мне не остаться без работы. Я настаивал на своем. Тогда она попросила нашего известного театрального режиссера-педагога Додо Алексидзе, чтобы тот посмотрел меня. Надеялась, друг Додо скажет — никуда не гожусь. Почти месяц ходил к нему. А он потом говорит маме: «Твой сын очень способный и выбрал правильный путь». Алексидзе в какой-то степени предопределил мое будущее.
культура: Но во ВГИК было не так-то просто поступить.
Шенгелая: Мама достала программу, и я впервые в жизни начал учиться — сам, не вылезая из библиотеки. На экзамене случилась интересная история. Писали сочинение, выбрал тему «Горький и социалистический реализм». У меня была шпаргалка, с которой все красиво перерисовал. Когда пришли узнавать отметки, в списке — тройки, четверки, и только у одного грузина пятерка. Тогда педагог отругал русских: «Что же вы, учились в России, а грузин лучше вас русский знает!»
культура: Наверное, Вы были не единственным грузином во ВГИКе?
Шенгелая: Да, в то время учились Лана Гогоберидзе, Отар Абесадзе, Тамаз Мелиава, Георгий Калатозишвили... У меня был близкий друг Алексей Сахаров, я его называл моим третьим братом. Мы вместе поставили два фильма — «Легенду о ледяном сердце» и «Снежную сказку». Последняя была для меня важной картиной, я там нашел свой почерк. А потом мне очень помог в этом Резо Габриадзе. Он потрясающий сценарист, режиссер, художник, ведь «Необыкновенная выставка» и «Чудаки» по его сценариям сняты. Мы встретились еще в Москве, Резо учился на Высших сценарных курсах. Как-то Гия Данелия сказал мне, что собирается снимать «Не горюй!» и назвал сценариста. А я подумал, тот ему не подойдет, и предложил неизвестного Резо Габриадзе. Они встретились, пообщались, Гие он очень понравился. «Не горюй!» — замечательный получился фильм. «Необыкновенная выставка» тоже неплохая была, хотя с выпуском начались проблемы. Но тут мне помог Ленин.
культура: Владимир Ильич?
Шенгелая: Он самый. В Грузии комиссия хорошо приняла ленту, там много смеялись. А в Москве все иначе. Председателем Комитета по кинематографии при Совмине был Алексей Романов. После просмотра он говорит: «У вас картина не получилась. Приходите завтра, я выскажу свои замечания. Если сделаете поправки, выйдет такой средний фильм». На следующий день входим в кабинет, а там стол накрыт, коньяк стоит. Мы обалдели — это нас так принимают? Тут секретарша вбегает: «Пришел!» Появляется французский атташе — стало понятно, для кого накрыт стол. Романов быстро вытолкал нас через другую дверь и говорит: «Ладно, черт с вами, только вырежьте сцену, где Агули бегает и о Гитлере что-то говорит, это издевательство над Великой Отечественной войной». Я приехал в Тбилиси, мы вырезали сцену в позитиве, показали комиссии, фильм одобрили. А в негативе она осталась. В то время отмечалось столетие Ленина, все были заняты только этим, не до проверок, и негатив пошел в прокат целым и невредимым.
культура: Ваши фильмы показывали на международных кинофестивалях. Какие впечатления от поездок?
Шенгелая: А я не бывал ни на одном из них — до перестройки не пускали. После того как «Белый караван» показали в Канне, первый зампред Госкино Баскаков говорит мне: «Эльдар, как хорошо принимали твою картину! Почему ты не приехал?» Как будто я сам мог поехать, и как будто не он это решал. Отвечаю: «Мне не до Каннского фестиваля, над сценарием работаю».
культура: Какую из своих работ считаете лучшей?
Шенгелая: Не знаю. Когда пересматриваю «Необыкновенную выставку», «Чудаков», «Голубые горы», «Мачеху Саманишвили» — ничего в них не хочется исправлять. А в «Белом караване» есть ошибки, как и в «Экспресс-информации».
культура: В «Чудаках» явная эксцентрика соседствует с утрированным бытом, в яркой комедийности слышится какая-то грустная, щемящая нота. Как это можно было соединить?
Шенгелая: Во время работы происходят странные вещи. Сначала мы с Резо Габриадзе хотели сделать картину о первых грузинских летчиках. Материал был хороший, но когда стали работать, нам все время чего-то не хватало, и постепенно пришли к такой вот притче. Потом не могли придумать финал. Собрали друзей-коллег, они посмотрели и посоветовали — когда взлетит, там и надо поставить точку. Так и сделали. Причем фильм должен был называться «Чокнутые».
культура: А как в те годы могли пропустить «Голубые горы»? Это же откровенная сатира на умирающий советский строй.
Шенгелая: В те времена шли такие соревнования с цензурой — кто хитрее, какой ход сейчас выбрать... А с «Голубыми горами» такая история. Шел 1984 год — начало перестроечных настроений. Горбачев приехал отдыхать в Пицунду и попросил Шеварднадзе привезти ему грузинские фильмы — он любил наше кино. Все, что происходило на просмотре, знаю от дамы, переводившей там картину на русский. Горбачев, когда смотрел ленту, смеялся, а после встал, походил, походил, и говорит: «Эдуард, если мы что-то не предпримем, на нашу голову тоже свалится потолок, как в этом фильме». Потом приезжаю в Москву. Председателем Госкино был Ермаш. В его кабинете, как полагалось, висели портреты Ленина и Горбачева. Он стал рассказывать, какой у меня чудовищный фильм и тому подобное. Я ему говорю: «Знаете, может быть, картина и плохая, но вот ему, — и показываю на Горбачева, — понравилась». Ермаш повернулся, посмотрел, и говорит: «А ты откуда знаешь?» «Мне товарищ Шеварднадзе сказал», — ответил я. Тот понял, что закрыть картину не сможет.
культура: В 1995-2003 годах Вы были депутатом парламента Грузии двух созывов и вице-спикером. Не жалеете о времени, потерянном для кино?
Шенгелая: Нет, потому что в 90-х, да и в начале нынешнего века, просто не было электричества. С керосиновой лампой кино не снимешь.
культура: А как сегодня обстоят дела на киностудии «Грузия-фильм»?
Шенгелая: Она существует чисто номинально. По сравнению с прежней ее просто нет. Там уже давно ничего не снимается, какие-то мелкие услуги оказывают — чисто технические. Самая большая ошибка состояла в том, что создали акционерное общество. Киностудия должна оставаться в ведении государства. Сейчас ожидается большая реорганизация, акции киностудии уже принадлежат государству. Но на ее восстановление потребуется время.
культура: Что вообще происходит сейчас в грузинском кинематографе?
Шенгелая: Все очень сложно. Главная проблема — финансы. Таланты есть — субсидий нет. И еще проблема с прокатом — фильм должен иметь зрителя. В Грузии всего семь кинотеатров, а раньше их было около 250.
культура: Грузинское кино может возродиться?
Шенгелая: Думаю, да. Имена режиссеров нового поколения — Заза Урушадзе, Леван Когуашвили, Георгий Овашвили — уже известны. Есть и другие, которые открывают какие-то свои, иные берега.
культура: Что нужно для хорошего кино?
Шенгелая: Талант, образование и деньги. По отдельности ни то, ни другое, ни третье не может дать результата. Но главное — талант.
культура: Как Вы считаете, кинематограф должен окупаться? Если — да, что тогда делать с авторским кино?
Шенгелая: Посмотрите на опыт маленьких стран, например Финляндии. Там государство финансирует 15 фильмов, причем это субсидия. То есть вы не обязаны возвращать деньги. Конечно, не все 15 будут шедеврами, но несколько хороших получится. А что касается коммерческого кино, тут люди сами должны рассчитывать, чтобы не провалиться. Поэтому наш Национальный киноцентр должен работать на авторское кино.
культура: А когда мы увидим новое авторское кино Эльдара Шенгелая?
Шенгелая: Хочу сделать два фильма. Есть такой писатель нового поколения — Дато Турашвили, сейчас мы с ним работаем над сценарием, где рассматриваются современные нравственные проблемы. Кроме того, у нас совместная идея с Резо Чеишвили — это известный писатель, сценарист «Мачехи Саманишвили», «Голубых гор» и «Экспресс-информации». С Резо хотим сделать картину о Кутаиси в стилистике моих фильмов, с юмором. Она будет состоять из новелл, связанных между собой, — я так это вижу. Снимать будем в Кутаиси. Но уже сейчас надо искать спонсоров, потому что наш Киноцентр, как правило, финансирует какую-то часть. Сложно все сейчас, не так, как при Советском Союзе. Тогда существовала цензура, но и деньги были. Сейчас нет ни того, ни другого. Еще я хочу снять документальный фильм по книге Бориса Андроникашвили-Пильняка «Надежд питомцы золотых» о взаимоотношениях России и Грузии, начиная со времен Ивана Грозного. Пришло время выстраивать добрососедские отношения.