Вера ЦЕРЕТЕЛИ

28.11.2013

В день юбилея в Театре им. Котэ Марджанишвили, который он возглавлял десять лет — вплоть до 1991-го, был показан его спектакль «Арт». Затем народный артист Грузии и России, недавно покинувший пост худрука петербургского БДТ, принимал поздравления. От Министерства культуры Грузии ему вручили почетный знак «Жрец искусства». Но главным подарком стало разрешение на открытие творческой мастерской.

культура: Вы не раз говорили о своем желании организовать для молодых выпускников своеобразные курсы повышения квалификации. И Театр Королевского квартала распахнул для вас двери. Расскажите об этом подробнее.
Чхеидзе: Открываем творческую мастерскую, где два года будут учиться люди, уже получившие высшее образование. Соберем режиссеров, выпускников-гуманитариев, которые хотят связать свою судьбу с драматургией и уже имеют в этом опыт. Возьмем и пару театроведов, они во всем будут принимать активное участие, чтобы узнать театр изнутри. В первый год займемся в основном теорией, а потом должна появиться «продукция».

культура: У Вас были великолепные педагоги — Дмитрий Алексидзе, блестящий теоретик и практик, знаток системы Станиславского, и Михаил Туманишвили — ученик Товстоногова. Что Вы хотите передать ученикам? 
Чхеидзе: У Алексидзе я учился всего два года, потом он уехал в Киев и возглавил там театр. Мой главный педагог — Туманишвили. Уже работая в ТЮЗе, параллельно был его ассистентом в театральном институте. Вот это мне очень много дало — если владею профессией, то благодаря тем двум годам. Недаром студенты Туманишвили считают себя внуками Товстоногова, который трансформировал русский психологический театр через грузинскую театральную традицию. Михаил Иванович учил вскрывать истинную причину происходящего, точно определять психологическое состояние. Находить внутреннюю линию поведения персонажа, которая скрыта от нас — то, что раньше называли «внутренним монологом». Это не так старомодно, как кажется. Мы часто останавливаемся на уровне слов, но ведь они диктуются изнутри.

культура: Вы 9 лет были художественным руководителем Грузинского телевизионного театра, выпускавшего замечательные телеспектакли. А сейчас вернуться на телевидение не хотите? Или в кино, если возродится студия «Грузия-фильм», как обещало правительство?
Чхеидзе: Не думал об этом. Пока знаю одно — больше не буду работать ни в каком театре. Ставить — да, возможно. У меня сейчас одна забота — открывающаяся мастерская и набранный мной актерско-режиссерский курс в Тбилисском университете театра и кино.

культура: Наверное, во всем есть знак судьбы. В день рождения Вы получили добро на открытие мастерской. Может, и Петербург возник в Вашей жизни не случайно. Сначала он появился на марджановской сцене — в давнем спектакле «Вечный муж» по Достоевскому. Постановка была пронизана мистическим духом города на Неве. Хотя тогда никто не думал, что Вы станете «тбилисским петербуржцем» и окажетесь в БДТ, совсем неподалеку от музея Достоевского. Верите в судьбу?
Чхеидзе: Постфактум все судьба. Сначала мы принимаем то или иное решение, а потом называем это фатумом. Петербург возник, когда меня пригласили на постановку. И подумать не мог, что моя жизнь столько лет будет связана с этим фантастическим городом. Поехал туда в 90-м ставить спектакль, потом второй. Так постепенно все и пошло — 22 года с Петербургом. Но всегда старался находить лазейки, чтобы раз в год или полтора ставить спектакль в Тбилиси. Поэтому полного отрыва от родины не было. После смерти Кирилла Юрьевича Лаврова, когда я стал художественным руководителем, естественно, львиную долю времени проводил в БДТ.

культура: Вы говорили, что Петербург создал Театр с большой буквы. А Вам приходилось сталкиваться с «соавторством наперекор режиссеру»?
Чхеидзе: Во всяком случае, актеры были хорошо воспитаны и не давали мне об этом знать. Тут мне очень повезло — со сколькими прекрасными артистами я работал. Среди них и великие, и просто талантливые. И не только в БДТ, но и в Театре Руставели, в марджановском, и в ефремовском МХАТе... Вот это судьба, наверное. 

культура: Кроме драматического театра Вы еще умудрились в Петербурге броситься в оперу.
Чхеидзе: Это не я умудрился, а Гергиев. Он меня туда затащил,  спасибо ему. У меня до этого не было опыта оперных постановок. Валерий Гергиев — тоже судьба. Пригласить режиссера, который далек от музыки... Особенно памятным оказался «Игрок» Прокофьева по Достоевскому. Конечно, я счастлив, что занимался такой работой.

культура: Вам тогда посыпались предложения оперных постановок в Европе. В разных версиях Ваш «Игрок» шел и в Мариинке, и в «Ла Скала», потом и в «Метрополитен-опера».
Чхеидзе: Во всяком случае, спектакль привлек внимание. И мне посчастливилось еще раз работать с Гергиевым. Хотя его артисты прекрасные певцы, но они еще очень сильные актеры. Я ставил с ними, как в драматическом театре.

культура: Вы родились в уникальной семье. Целая театральная династия. Мама — известнейшая актриса театра и кино, народная артистка Грузии Медея Чахава. Папа Нодар Чхеидзе — актер и педагог. Сестра — балерина Мака Махарадзе. Ее дочь — драматическая актриса Нато Мурванидзе, у которой сын — актер и режиссер Дата Тавадзе. Ваша старшая дочь Эка Чхеидзе — актриса, жена Нана Чиквинидзе — тоже... А для Вас театр — изначальный выбор? Не хотели стать инженером или врачом?
Чхеидзе: Разное хотел. Как мне в детстве нравилось смотреть на  водителей автобуса или троллейбуса! Но в старших классах уже знал — пойду в театральный. Понимал, что актер из меня не выйдет, и решил стать режиссером. Родители никогда не толкали меня в театральный институт. Но семья поневоле накладывает отпечаток. Папа был уникальный педагог, его детская театральная студия дала целую плеяду мастеров: Отар Мегвинетухуцеси, Тенгиз Арчвадзе, Зина Кверенчхиладзе, Рамаз Чхиквадзе, Гурам Сагарадзе. Если говорить о династии, то я очень надеюсь на Дату Тавадзе, для меня это ребенок, 23 года, но он независимая фигура, уже поставил несколько спектаклей.

культура: Что цените в человеческом окружении, а чего не принимаете?  
Чхеидзе: У меня требования не к людям, а к себе. Где-то допускаю ошибки, надо понять, почему это случилось. Чтобы от других требовать, надо самому быть убежденным — ты абсолютно прав. У меня такого чувства нет. Одно знаю точно: умышленной подлости никогда не совершал. В людях нельзя принимать лживость. Это не значит, что на каждом шагу надо кричать правду. Для одного — правда, для другого — хамство. А требовать можно только от себя.

культура: Чувство ностальгии Вам знакомо?
Чхеидзе: Надо уяснить — ностальгия по чему? Если по молодости, то это есть у любого человека. Просто не надо считать, что тогда все было хорошо, а сейчас плохо. Время меняется, театр тоже, и слава Богу. Все мои надежды сейчас связаны с поколением внуков. Только не стоит изображать из себя мудрого деда. Надо искать вместе с ними, как в лаборатории, а не вещать.