Джинна вызывали?

Алексей КОЛЕНСКИЙ

29.05.2019


«Аладдин»
США, 2019

Режиссер Гай Ричи

В ролях: Мена Массуд, Наоми Скотт, Уилл Смит, Марван Кензари, Навид Негабан, Назин Педрад, Билли Магнуссен, Нуман Аджар

6 +

В прокате с 23 мая

На экранах — микс восточной сказки и индийского мюзикла от Гая Ричи. Эксперимент не вполне удался, однако мораль в «Аладдине» не пострадала.

Гай Ричи — выдающийся стилист, фонтанирующий ураганным монтажом и безукоризненно продуманным темпоритмом. Но в данном случае легкость авторской скорописи понадобилась Walt Disney Company лишь затем, чтобы подновить и залакировать сюжет анимационного хита 1992 года. Придать объем плоским мультяшным персонажам не удалось. По-настоящему эффектными в ремейке выглядят лишь вставные вокально-танцевальные номера, зато режиссеру удалось укрупнить смысловые акценты оригинала.

Просторы южных морей бороздит миниатюрная шхуна. Младшие члены семейной команды тяжко вздыхают, провожая взглядом проносящийся мимо корвет. Дабы поднять дух приунывших ребятишек, капитан судна (Уилл Смит) решает рассказать им сказку.

В восточном городе Аграба жил-был вор Аладдин (Мена Массуд). Целыми днями он околачивался на базаре с ушлой сообщницей — ручной обезьянкой, а по ночам уединялся в руинах старой башни, любовался звездами и мечтал о лучшей доле. Как-то ему улыбнулась удача — на красавчика положила глаз принцесса (Наоми Скотт), бродившая по рынку в платье служанки. Аладдин выручил Жасмин из неприятностей, пленил девичье сердце, проник во дворец и  раскрыл инкогнито возлюбленной, но был схвачен стражей.

Из заточения воришку освободил визирь, потребовавший услугу за услугу. Повинуясь Джафару (Марван Кензари), юноша проник в охраняемую демоном сокровищницу и похитил старую масляную лампу. Присвоив артефакт, царедворец попытался убить Аладдина, но тот спасся, а лампу прикарманил его верный примат. На сороковой минуте фильма затянувшаяся преамбула увенчалась эффектным явлением очаровательного джинна, а фильм наконец-то обрел новое, осмысленное дыхание: наивный мультик воспевал жажду свободы и приключений, игровой ремейк поставил вопрос о смысле и цене сердечных желаний.

Джинн (вновь Уилл Смит, и это не случайно) отговорил простодушного господина от обретения власти, денег и любви — ведь вожделение земных благ остается вечно неутоленным, а чувства демонам неподвластны. Юноша выбрал успех, превратился в заморского принца и отправился свататься к Жасмин. Джинн облек его визит в бурлескное шоу, но воришка провалил несвойственную для себя роль. Сгустились тучи, и второе желание Аладдин потратил на спасение жизни, а волшебная лампа оказалась в руках визиря, твердо знающего, чего он хочет...

Невинное стремление стать достойным любви прекрасной принцессы увенчалось торжеством алчного властолюбца. Аладдин поставил под удар Жасмин и Аграбу, поколебал основы мироздания и едва не разорил древнее царство... Присвоенный «успех» обернулся светопреставлением: эту идею и доносит рассказчик — бывший джинн, отрекшийся от былого могущества и ставший скромным капитаном семейной лодки. 

Гай Ричи не прекословит американской мечте, а лишь подчеркивает ее амбивалентность: нет большей удачи, чем поймать золотую рыбку, и большей беды, чем занять чужое место под солнцем. Но, увы, как правило, сбывшиеся желания оказываются непосильными испытаниями и для «счастливчиков», и для тех, кого они пытаются облагодетельствовать, а вожделенный «град на холме» при ближайшем рассмотрении оказывается разбитым корытом.

Режиссер ставит под вопрос ключевую экзистенциальную проблему — тяжесть абсолютной свободы — и решает ее в платоническом ключе: герою, неспособному руководствоваться идеями, следует подыскать себе достойного хозяина. Однако и этого оказывается мало: Аладдин и джинн обмениваются ролями хозяина и слуги, но не находят взаимопонимания.

Жить чужим умом невозможно; у Аладдина остается лишь последнее «хочу», но воришка окончательно теряет веру в его смысл. Тот же кризис переживает джинн, чьи услуги приносят подопечному лишь зло: кудесник пытался подыграть невинному простаку, а в итоге стал тенью Джафара. Правда, в конце тоннеля мерещится свет — осознание высшего счастья, чистосердечного отречения от собственных желаний во благо ближнего. Видимо, прав был Катаев, написавший «Цветик-семицветик». 

Нетипичный для «фабрики грез» моральный урок окутан в индийские шелка, расцвечен золотыми монистами, напичкан цыганскими плясками, роковыми страстями и наивными сантиментами. Декорации Аграбы — самый впечатляющий арт-объект постановки — возведен художницей «Игры престолов» Джеммой Джексон, явно мечтавшей вырваться из мрачной саги и окунуться в освежающую восточно-фэнтезийную кутерьму. Остается сожалеть, что Ричи не удалось разгуляться вволю, превратив «Аладдина» в полуторачасовую музыкальную феерию, не обремененную разговорными длиннотами.