Елена ФЕДОРЕНКО

17.01.2013

Юрий Башмет — «Мистер Альт», как называет его весь мир, отмечает юбилей. Поверить, что ему 60, непросто. Жажда деятельности, гордая импозантность, динамичный и яркий талант редкого свойства, умеющий открыть неизведанное в, казалось бы, известном...

Сегодня Юрий Башмет — известный бренд, культовая фигура, гарант популярности. Он руководит разными фестивалями, среди которых «Декабрьские вечера» — его он возглавил, подхватив эстафету от Святослава Рихтера; собирает Юношеский симфонический оркестр. Творческой энергии хватает на руководство двумя коллективами: камерным ансамблем «Солисты Москвы» и симфоническим оркестром «Новая Россия».

Он открыт всем музыкальным жанрам и стилям, легко сходит с пути классического искусства на тропы авангардных поисков и всегда возвращается к истокам. В виртуозности переключений тоже кроется некая загадка, возможно, корнями уходящая в детство, когда ученик музыкальной школы города Львова все свободное время отдавал рок-н-ролльной группе, где играл и на гитаре, и на ударных, предварительно расписав партии едва ли не для всех инструментов.

Еще он любит выстраивать ситуацию — почти как на театре. Иногда — от обратного, как в проекте «Гарольд». Кто поверит, что «задумчивая лень», русская хандра, английский сплин — башметовское? Напротив, у него стойкий и, кажется, врожденный иммунитет против подобных недугов. К перевоплощению его влечет неуемная фантазия, желание прочертить байроновскую тему во времени: от Берлиоза до Фельзера, от академизма до джаза с электрогитарой.

Вместе со своими музыкантами Башмет познает Россию: перемещается по ее мегаполисам, выступает в городах Золотого кольца, играет в небольших селениях. Одну из редких пауз Юрий Абрамович использовал, чтобы ответить на вопросы газеты «Культура».

культура: Вам удалось невероятное: проторить альту, занимавшему скромное место в ансамблях и оркестрах, путь в солисты. Специально ставили перед собой такую цель?

Башмет: Думаю, это возникло в результате невероятного стечения обстоятельств и, наверное, каких-то моих личных качеств. У меня всегда было невероятное желание играть не в оркестре, а с оркестром. Оно подкреплялось уверенностью, что рано или поздно это получится. Конечно, мне повезло с наставниками, композиторами, родителями. А дальше — дирижирование, педагогика, различные музыкальные эксперименты — все это следствие моего желания познать музыку максимально глубоко, передать опыт другим.

культура: На каком инструменте играете? Он для Вас — живой? Партнер, друг, одушевленный предмет?

Башмет: Миланец Паоло Антонио Тестори произвел на свет инструмент, на котором я играю уже сорок лет, в 1758 году — более двух с половиной веков назад. Большое счастье, что мы встретились. Конечно, у меня бывали возможности купить и другой инструмент, но более подходящего для меня пока не видел. Знаете, мой миланец — родной брат инструмента Моцарта, у которого тоже был альт работы Тестори. И между нашими с Моцартом альтами всего три года разницы. Сегодня альт Моцарта хранится в музее-квартире композитора в Зальцбурге.

Альт — совершенно мистический, таинственный инструмент и вместе с тем — живое существо с непростым характером. Он реагирует на погоду, на влажность, на настроение человека, взявшего его в руки. Мой альт, например, очень ревнив. Для поездок я купил двойной футляр, и альт привык к тому, что рядом с ним может лежать скрипка, но если я играю на скрипке, он действительно серьезно обижается. Начинает немножко шипеть, становится противным, показывает свой капризный нрав.

Он — мое второе «я», мы вместе повсюду: за сорок лет оба прошли все конкурсы, концерты, мировые премьеры. Никто никогда не сумеет изучить — как дерево может обладать душой? Знаменитый, ныне живущий в Париже, скрипичный мастер Этьен Ватло как-то сказал мне: «Конечно, есть на земном шаре альты лучше. Наверное, есть в мире музыканты лучше, чем ты. Но нет более тонкого альянса между инструментом и исполнителем, чем у тебя с твоим альтом. Вы — дуэт и невероятно друг другу подходите. Никогда его не меняй».

культура: Многие сравнивают Ваш облик с экстатическим образом Паганини. Такое сравнение Вам льстит?

Башмет: Конечно, я об этом слышал. В свое время я немало читал о Паганини, интересовался его письмами. Паганини во многом для меня образец артиста, причем с некоей мистичностью и артистизмом одновременно. Мне хочется думать, что я сделал для альта практически то же, что Паганини — для скрипки, которая благодаря ему получила признание у слушателей. На скрипичные концерты Паганини стала ходить публика.

культура: Встречала одного меломана, который утверждал, что с закрытыми глазами может определить, кто играет: мужчина или женщина, молодой человек или музыкант почтенных лет. Если к Вам в оркестр на одно вакантное место придут юноша и барышня с сопоставимыми музыкальными достоинствами, кого предпочтете?

Башмет: А я, например, знаю одного дирижера, который принципиально не берет к себе в оркестр красивых девушек, утверждая, что они отвлекают от работы. Есть и такие оркестры, куда вообще девушек не принимают. Что касается меня, то при отборе в свои коллективы, я руководствуюсь двумя важными критериями: профессионализмом и человеческими качествами соискателя. Других критериев нет. Поэтому у нас всегда царят взаимопонимание и дружба. Люди любят свое дело и умеют достигать результата в совместном творчестве.

культура: Мне кажется, Башмет-музыкант интересен тем, что альтовые версии музыки, рожденной в разное время и в разных странах, всегда становятся отражением времени — и того, что за окном, и того, что упаковано человечеством в файлы вечного. Такого эффекта Вы добиваетесь намеренно, или он рождается интуитивно?

Башмет: Конечно, есть такие емкие понятия, как культурные традиции и стиль. Понимаю их. Особенностям стилистики, секретам звукоизвлечения той или иной эпохи обучают, как Вы знаете, на протяжении многих лет — с самого детства до окончания консерваторской аспирантуры. Существует еще бесценный клад гуманитарных знаний: литература, живопись, история. Все эти знания и, главное, впечатления перерабатываются внутри ученика, а затем и студента, становятся частью его внутреннего «я», они формируют мир музыкантской личности. Дальше процесс творчества становится естественным и бессознательным: музыкант как будто сам переносится мыслями в другую эпоху, погружая в нее и публику. Вместе они отправляются в путешествие во времени, вместе сопрягают времена. Когда я начинаю разучивать какое-то произведение, то всегда стараюсь посмотреть на него непредвзятым взглядом, очистить от штампов.

культура: Что для Вас важнее — личные авторские программы или судьба Ваших оркестров? «Декабрьские вечера» или педагогика? Жизнь дирижера или солиста? Понимаю, что важно все, но приоритеты как выстраиваются?

Башмет: Я музыкант, а задача музыканта — наполнять мир духовной сущностью. Духовность делает людей добрее, чище, светлее. Музыка — всеобъемлющее эмоциональное состояние любого человека. Поэтому для меня нет принципиальной разницы между дирижированием и сольным исполнением. Главное — донести искусство до слушателей. Вообще, в конечном итоге не важно, кто ты — дирижер или солист. Главное — сохранять и развивать человеческие, душевные качества — как свои, так и слушателя.

Вот есть, например, профессионалы высокого класса, эдакие «буржуа» от музыки, которые, на мой взгляд, отвращают молодое поколение от классики тем, что позиционируют себя профессионалами, и только. А ведь музыка — это звук, который состоит из клеток, живых клеток — музыку невозможно играть одинаково. И солист, и дирижер, по сути, управляют живым процессом. В каждое исполнение необходимо вкладывать душу — только тогда слушатель тебе поверит и пойдет за тобой.

Что же касается фестивалей, то у каждого из них — своя индивидуальность, каждый чем-то отличается от другого, и главная задача артистического директора — сделать так, чтобы фестиваль, где бы он ни проходил и чему бы ни посвящался, оставил яркий след в сердцах зрителей. Давно заметил: не только каждая страна, но и каждый город имеет свою сущность, свое лицо, свою тональность. Важно, чтобы общая тональность фестиваля совпала с особенностями того места, где он проходит. Если такая связь рождается, то фестиваль начинает жить.

Роль каждого фестиваля — и масштабного многожанрового, и небольшого камерного — исключительна: в небольшой отрезок времени концентрируются творческие силы и создается мощный акцент, важный для музыки, да и для искусства в целом. Поэтому убежден, что фестивальный марафон — отличный способ привлечения публики, создания нового корпуса слушателей. Музыка и искусство делают людей лучше — я это знаю точно.

культура: Для Вас сочиняли разные композиторы. Есть ли среди посвящений самое памятное?

Башмет: Есть, конечно. Например, Шнитке — Концерт для альта с оркестром. Он относится к произведениям, особенно дорогим для меня. Написано моим другом, посвящено мне, и даже в главной теме композитор зашифровал буквы моей фамилии. Как известно, концерт для альта — последнее произведение Шнитке, написанное перед страшным инсультом, когда Альфред Гарриевич трое суток находился в коме, балансировал между жизнью и смертью. Позднее, в одной из бесед, Шнитке признался мне, что получил тяжелую болезнь как раз из-за этого концерта. «Я заглянул туда, куда человек не имеет права заглядывать», — сказал он тогда. Надо ли объяснять, какие чувства меня переполняют, когда я играю этот концерт?

культура: Ваш кинодебют в фильме «2-Асса-2» Сергея Соловьева получит продолжение?

Башмет: Не думаю, что актерство — мой козырь. До сих пор непривычно видеть себя и, главное, слышать свою речь с экрана. Как-то не очень я сам себе, произносящему реплики, верю. Каждому делу нужно обучаться, если, конечно, ты хочешь добиться хорошего результата. Актерским искусством, как и музыкой, нужно серьезно овладевать, постигать секреты профессии, познавать основные принципы драматургии, осваивать сценическую речь — да много чего нужно! Так что вряд ли я когда-нибудь еще соглашусь на киносъемки…

культура: Если вдруг выпадут два-три свободных дня — как их проведете?

Башмет: Дома, в Москве. Буду просто отдыхать, встречаться с друзьями, близкими, детьми. На общение с родными так сложно найти время в моем просто безумном гастрольном графике. Только в прошлом году я сыграл больше 220 концертов. Так бывает каждый сезон и много-много лет подряд. Но мне по-прежнему интересно выходить на сцену и играть концерты.

культура: Если на один и тот же срок получите два гастрольных предложения — заграничное турне и поездку по российской провинции, что предпочтете?

Башмет: Не задумываясь — поездку по России. Люблю нашу родную провинцию и искренне стараюсь сделать все от меня зависящее, чтобы жизнь здесь стала лучше. Считаю, что, если каждый человек на своем месте будет честно работать, мы многое сможем улучшить. Выступления в малых городах дарят большую радость, чувствую, как это важно для зрителей — искренних и открытых. Как же я могу променять это родное душевное тепло и любовь на зарубежное турне?

культура: Вам — виртуозу — сколько времени занятий (скажем, в неделю или в день) необходимо для внутренней концентрации? Ведь существует теория, что развитие беглости зависит от того, сколько нот в секунду музыкант способен услышать внутренним слухом.

Башмет: Меня часто спрашивают, сколько нужно заниматься, чтобы хорошо играть, поддерживать необходимые беглость и технику. Каждый раз подчеркиваю — количество времени не важно, главное — понять, что хотел сказать автор того или иного произведения, и попытаться донести идею композитора до слушателя. Сама по себе беглость пальцев — не самоцель. Перед музыкой не стоят спортивные задачи «быстрее — выше — сильнее». Главное — смысл, как только он откроется и почувствуется, то все получится: возникнут и нужный темп, и необходимый звук. При этом вовсе не обязательно брать в руки инструмент — достаточно думать об эпохе, о произведении, тогда музыка начнет звучать внутри тебя.

культура: Какие проблемы в пространстве музыки Вас как музыканта волнуют?

Башмет: Сейчас беспокоит проблема профессионального музыкального образования, и беспокоит не только меня. Сам я этим вопросом занимаюсь давно. Очень хочется, чтобы наша национальная исполнительская школа не утратила своего лица, не потеряла престиж и профессиональный уровень. Поэтому мы с большим трепетом и вниманием относимся к проектам наших музыкальных молодежных и детских Академий стран СНГ.

культура: Что это за академии?

Башмет: В Минск, Львов, Самару на неделю съезжаются талантливые ученики и студенты, чтобы позаниматься с известными музыкантами, педагогами, поиграть концерты. Недавно мы провели конкурс исполнителей классической музыки — по всей России. Из финалистов сформировали Первый всероссийский юношеский симфонический оркестр. Премьера коллектива с большим успехом прошла нынешней осенью в Сочи. Надеюсь, у этого необычного оркестра большое будущее. Предварительный конкурс показал, что с музыкальным образованием у нас в стране все не так уж и плохо. Главное — не потерять талантливых педагогов, которые трудятся на своих местах, порой благодаря одному лишь энтузиазму. Их просто необходимо поощрять всеми возможными способами. Не только тех, кто работает в Москве или Санкт-Петербурге, но, прежде всего, подвижников из отдаленных от центров российских городов.

культура: Свой прошлый юбилей Вы отмечали «НЕюбилейным» концертом. А что будет в программе нынешнего торжества? Вряд ли Вы откажете своим слушателям в сюрпризах…

Башмет: Конечно, будут сюрпризы, и, конечно, я держу их в тайне. Вот и сейчас о программах не скажу, иначе сюрпризов не получится. Не тайна — одно: в праздничных концертах, запланированных на 23, 24 и 27 января, примут участие мои друзья — всемирно известные музыканты — и оба моих оркестра. Концерты открытия и закрытия фестиваля пройдут в Большом зале консерватории и будут более классическими, если так можно сказать. А на вечере 24 января, непосредственно в день рождения, в Концертном зале имени Чайковского соберется круг самых близких — не только музыкантов, но и мастеров смежных видов искусств.

культура: Вы действительно в новогоднюю ночь играете любимые произведения своим домашним?

Башмет: Не совсем так. Когда Новый год уже готов заглянуть в дом, я достаю из футляра альт и немного играю. Этот ритуал я придумал сам, никогда его не нарушаю. Однажды не вышло, и я весь год вспоминал об этом с сожалением.