Владислав Лантратов: «Выхожу на сцену самоуверенным мужиком»

Елена ФЕДОРЕНКО

11.02.2016

Премьер Большого театра Владислав Лантратов станцевал главные партии во всех классических балетах, спектаклях советского наследия и только за последние два года пополнил репертуар небывалым количеством новых ролей. Среди них — Арман в «Даме с камелиями» и Жан де Бриен в «Раймонде», Ферхад в «Легенде о любви» и Зигфрид в «Лебедином озере». В недавней премьере Большого театра — «Дон Кихоте» — танцовщику отдали первый спектакль. «Культура» встретилась с 27-летним лидером молодого балетного поколения.

культура: Вы были обречены на профессию, появившись на свет в семье, где танцевали все. 
Лантратов: Да, выбора не представилось. Детство прошло за кулисами. Родители работали в Музыкальном театре имени Станиславского и Немировича-Данченко, мама, завершив танцевальную карьеру, стала педагогом-репетитором в «Ленкоме», в Большом театре служил брат. Правда, я ничего не понимал в профессии, меня отвели в училище, где прошли восемь лет учебы. 

культура: Мальчишке-непоседе не хотелось все бросить и не убиваться у станка?
Лантратов: Повезло с педагогом. Мы оказались последними учениками Нинели Михайловны Поповой. Она успела поработать с нами всего год, но много в нас вложила. У меня есть видеозаписи с малой временной разницей. На первой — капризный подготовишка-озорник, на второй — в конце первого класса — другой ребенок, с пониманием того, что такое работа. Подобной разницы я никогда и нигде не видел. 

культура: Родители опекали, репетировали с Вами?
Лантратов: Дома танцевать не заставляли. Конечно, следили за успехами, волновались, приходили на концерты и спектакли. Сейчас понимаю, как важны оказались домашние беседы о театре, они формировали отношение к профессии. Чрезмерным контролем мне не досаждали. Напротив, отпустили в свободное плавание, доверили принимать решения, выстраивать свой путь. В десять лет я уже чувствовал себя самостоятельным. Понимал, что должен выживать в училище, где проводил по девять часов в день, и доказывать, на что способен, не только педагогам, но и одноклассникам. Мои нынешние успехи — результат той свободы. 

Особая заслуга мамы в том, что она сплотила нас с братом. Мы очень близки и во всем поддерживаем друг друга. Брат приходит на мои спектакли, я по возможности не пропускаю экзаменов и показов студентов, с которыми он занимается пластикой и танцем (Антон Лещинский — педагог ГИТИСа и Театрального училища имени Щепкина. — «Культура»). Так и должно быть в настоящей семье. 

культура: Вы всегда с особым уважением говорите о Большом театре. Выпускной концерт училища в 2005-м стал одним из последних афишных вечеров перед закрытием исторического здания на долгую реконструкцию. Вы тогда оканчивали предвыпускной класс и танцевали главную партию в «Классической симфонии» Прокофьева Леонида Лавровского. Запомнилась атмосфера?
Лантратов: Грустно было расставаться с исторической сценой. Для меня она — святое, особенное место. Первый выход на ее подмостки состоялся во втором классе в Вальсе из «Тщетной предосторожности». Вышел и увидел люстру, зал, огромное пространство, которое затягивает на всю жизнь. Никогда не забуду запах старых кулис и старого деревянного пола. 

культура: Запах котов, что хозяйничали под сценой, тоже был «фишкой» Большого театра?
Лантратов: Котов вспоминаем. Однажды на концерте, во время «Шопенианы», кошка гордо пробежала через всю сцену. Много таких историй. 

культура: Концерт вашего выпуска состоялся уже на Новой сцене. В театр Вас взяли в штат кордебалета. 
Лантратов: В Большом все проходят через кордебалет, и это абсолютно грамотная традиция. Ведь в театре артист стартует в новую жизнь. За четыре года станцевал абсолютно весь массовый репертуар, а также сольные партии и получил ценный опыт. 

культура: Верили, что вырветесь из кордебалета?
Лантратов: Со второго сезона у меня появились ведущие партии. Мне же просто хотелось танцевать, не важно, в каких ролях. Главное — сцена, она моя цель. Верил ли? В меня мама (Инна Лещинская. — «Культура») верила. Она ушла из жизни, когда я оканчивал училище, но наверняка видела мой выпускной и сейчас, знаю, наблюдает за мной. Мама будто ведет меня и в театре, и по жизни. 

культура: Когда поняли, что артист — подневольная профессия?
Лантратов: Сразу. Все нужно доказывать делом. 

культура: Для балетного артиста чрезвычайно важен педагог. 
Лантратов: Сейчас мой основной педагог — Валерий Степанович Лагунов. Он из тех людей, кто не бросит, даже если что-то не сложится. Мы много работаем над образами героев и их стилем, он также усиленно занимается со мной классическим танцем, стараясь дать дополнительную нагрузку. Он делает для меня намного больше, чем педагог. Репетиции Михаила Леонидовича Лавровского в мои первые театральные годы, конечно, оставили след. Лавровский — харизматик, он вытаскивал из меня, еще неоперившегося мальчишки, мужское начало. Помню, как много мы репетировали «Дон Кихота» — мои наставники помогли придать характер герою, открыли много нюансов в испанских танцах, особенностях рук, переходах движений между трюками. Есть еще один важный человек в моей профессиональной жизни — Александр Ветров, с ним я работал над балетами Юрия Николаевича Григоровича «Иван Грозный», «Спартак» и «Легенда о любви». С этими спектаклями связан один из моих творческих подъемов. 

культура: У Вас облик идеального романтического танцовщика. Если бы не Ваш Петруччо в «Укрощении строптивой», то можно было бы сказать, что во всех ролях прорывается благородный принц. Откуда же взялся бешеный темперамент? 
Лантратов: Не могу сказать, что это результат продуманности каждого жеста, движения или мимики. Просто выключил в себе какую-то сдерживающую кнопку. Все спрятанное вылилось наружу. Жан-Кристоф Майо замечательно вел артистов — помогал уйти от привычных образов. Спектакль получился радостным, настраивающим на позитив, идет на одном дыхании. Да и зрители говорят, что выходят из театра в хорошем настроении — легкими, веселыми, одухотворенными. 

культура: К такому цунами себя как-то готовите? 
Лантратов: Часа за два до спектакля начинаю вести себя спокойно, вальяжно, подключаю пофигизм. Чтобы выйти на сцену самоуверенным мужиком, который хочет эту женщину, и до остального ему дела нет. 

культура: Существенна ли для Вас разница между освоением роли в готовом спектакле старинной классики, советского наследия и работой с хореографом над созданием нового произведения? 
Лантратов: Работать с хореографом — счастье особое. В зале рождается нечто живое, еще неизвестное. Даже если хореограф приходит на репетицию с конкретной задачей, то в ее решении он отталкивается от артиста, на которого ставит. 

культура: Только закончился блок премьерных показов балета «Дон Кихот». Вы станцевали Базиля дважды, в том числе в первом спектакле. Помните ли, как танцевал отец? Для Валерия Лантратова «Дон Кихот» был коронным спектаклем. 
Лантратов: Базиля исполнял и раньше, в прежней редакции. Папу в «Дон Кихоте» помню хорошо, да и дома есть записи. Я, кстати, даже участвовал в тех спектаклях — бегал среди детей на площади Барселоны.

культура: Показалось, что Ваш Базиль отдал пальму первенства Китри — Марии Александровой. 
Лантратов: Танцовщик всегда партнер в дуэте. Это единственно верное поведение настоящего мужчины. Он должен представлять свою балерину, показывать, подчеркивать ее достоинства. Свои трюки лучше демонстрировать в вариациях — в «Дон Кихоте» таких возможностей полно. 

культура: Вы с Марией пара не только на сцене. В жизни тоже ей уступаете?
Лантратов: Почему тоже? Я вообще нигде и никому не уступаю. В жизни мы две сильные личности, со своими взглядами, мнениями, характерами. Мы встретили друг друга и поняли, что нам не просто хорошо, но хочется вместе познавать этот мир. Не могу выделить лидера в нашем союзе. 

культура: Как сложился ваш дуэт? 
Лантратов: Маша выбрала меня, когда я был еще зеленым и начинающим. Впервые вместе мы танцевали в «Светлом ручье», но тогда нас назначило руководство. Потом Маша позвала меня в «Пламя Парижа» и предложила подготовить «Дон Кихота». Так и сложилось. 

культура: Мария говорит, что вы подходите друг другу, как чашечка с блюдечком. 
Лантратов: Не спорю. Каждый спектакль получается живым и новым, на каждом — получаю удовольствие. Мария всегда находит в своих героинях нюансы поведения. В нашем дуэте я чувствую гармонию и какое-то здоровое соперничество, никто из нас не старается перещеголять партнера прыжками и вращениями. Стараемся танцевать с московским достоинством. Эту традицию Большого театра не хочется терять. 

культура: В чем еще московские традиции?
Лантратов: На сцене представляли историю героев, причем женщина была дамой, мужчина — кавалером, а не неким бесполым существом. 

культура: Мир заговорил о Вас после того, как Вы с Марией открывали гастроли Большого в Парижской опере? 
Лантратов: Мне было всего 22 года, и это событие стало особенно важным. Представлять Большой театр — очень ответственно. 

культура: Сейчас Вы станцевали весь главный балетный репертуар, в последних сезонах заняты во всех премьерах. Участие в проекте канала «Культура» «Большой балет»–2012 сыграло на популярность? 
Лантратов: Поверьте, никогда не гнался за популярностью, поклонниками, фотографиями в газетах и журналах. «Большой балет» помог приобрести опыт работы с камерами. На сцене мы увеличиваем посыл движений, усиливаем эмоции. А на объектив камеры нужно подчас играть на полутонах и в мимике, и в движениях — достоверно, как в кино. На проекте я почувствовал эту грань. Что-то потом пригодилось в камерных психологических балетах. Например, в «Даме с камелиями».

культура: А на недавней трансляции «Укрощения строптивой» танцевали для публики Большого театра или думали о зрителях далеких стран? 
Лантратов: Нам повезло. Спектакль шел блоком, и первое из представлений сняли. Жан-Кристоф Майо показывал нам запись и четко расставлял акценты. Он уже знал, где крупные планы, где — общие. Он единственный хореограф, который приехал готовить трансляцию. 

культура: Вообще, нужны ли трансляции? 
Лантратов: Конечно. Они популяризируют балет. Много людей — американцы, европейцы, японцы — обсуждали показы в соцсетях, выкладывали фотографии переполненных залов кинотеатров, благодарили, просили повторить. Очень приятно получать такие отклики. 

культура: Успех в карьере часто меняет поведение: артист уже позволяет себе пропускать класс, появляются высокомерие, безапелляционные заявления. Не боитесь звездной болезни? 
Лантратов: Я не конфликтный человек, не умею агрессивно высказываться, что-либо требовать. По-прежнему много работаю. В нашем деле важно не останавливаться на достигнутом и не терять головы. Если поймешь, что многого достиг и заслужил поблажки, дальше дороги нет. 

культура: Класс, репетиции, спектакли оставляют время на досуг и увлечения?
Лантратов: Все, конечно, сосредоточено на театре. Артист балета предан своему делу везде и всегда. Сейчас в Большом очень много ярких событий, им надо соответствовать. Нужно быстро себя наполнять какими-то новыми эмоциями. Ищем их в драматических спектаклях, в кино, на выставках. Искусство дарит сильные впечатления, настраивает на новый день, на новую работу. Стараюсь успевать.

культура: Назначение Махарбека Вазиева директором балета сильно взбудоражило артистов?
Лантратов: Труппа в ожидании. Мы знаем, что он человек профессиональный, в работе — сильный и принципиальный. Мне кажется, именно это необходимо сейчас труппе Большого. Верю, с приходом Вазиева будет связан качественный взлет. Так было в Мариинке, где он руководил балетом.

культура: Какие работы впереди? Если не секрет, зачем Вы ездили в Гаагу?
Лантратов: Следующая премьера — «Вечер современной хореографии», и мы, группа артистов, репетировали там одноактный балет Соль Леон и Пола Лайтфута «Совсем недолго вместе». Скоро хореографы приедут в Большой, и работа продолжится. Пока мы учили порядок движений, для нас непривычный. 

культура: О чем спектакль?
Лантратов: Мне показалось, что это про жизнь Соль Леон. Личная история — видеоряд представляет ее родителей, дочь. Мы понимаем, что для нее все это очень дорого и балет — ее любимое дитя. У меня интересная партия: там и любовь, и смерть. Пол и Соль точно знают, чего хотят от артистов, говорят конкретно и добиваются качества. Для нас, русских танцовщиков, современная хореография сложна. Чтобы ее освоить, нужны силы и время. После репетиций в Гааге я свое тело почувствовал по-другому, в работу включились мышцы, до которых классика не добиралась. Хотя классика для меня — главное в профессии.

культура: Но классических премьер в ближайшее время не предвидится...
Лантратов: Театру предстоит любопытная работа с Вячеславом Самодуровым над балетом «Ундина». Необычный, стильный, танцевальный сюжет. Пока не знаю, буду ли в нем занят, но для театра — это новый балет, новая строка в истории.