15.02.2021

Прогнозы сегодня не пишет только ленивый. «Мир уже никогда не будет прежним», — слышится из каждого утюга.

Предсказания сильно разнятся степенью радикальности — от ограничения международных путешествий до внедрения в голову каждому землянину микрочипа «для осуществления постоянного контроля за здоровьем». Солидарность, пожалуй, наблюдается только в общем ощущении от происходящего. The time is out of joint, «время вывихнулось», написал когда-то Шекспир. И, похоже, этот вывих уже не вправить. Будет срастаться так, как есть.

На самом деле, хотя общая картина будущего туманна для постижения, отдельные последствия пандемии предсказать довольно легко уже сейчас. Например, ничего хорошего не ждет туристическую отрасль, которая до последнего времени ежегодно перемещала туда-обратно по миру сотни миллионов людей. Даже тех, кто особо и не желал путешествовать, как значительная часть «организованных сверху» китайских туристов, чьи поездки должны были просто обогащать китайские авиакомпании и китайских собственников отелей и ресторанов за рубежом. Лично у меня закат массового туризма (по причине высокого риска таких поездок для здоровья) вызовет скорее позитив, чем сожаление. Да, кто-то станет беднее, но многие города Европы вздохнут свободнее, и их граждане задумаются о более изящных способах зарабатывания денег, нежели покупка в супермаркете бутылки воды за десять центов и последующая ее перепродажа изнывающему от жары туристу за два евро.

Другое, к примеру, вполне очевидное последствие — это полный крах всей концепции развития Москвы в последние годы. Незамысловатая и прямая, как Ленинский проспект, концепция эта заключалась в следующем — за счет агрессивного освоения «новых территорий», стремительной прокладки линий метро и массового строительства создать в «золотой» столице районы с относительно низкой стоимостью жилья. Заработать на его продаже проживающим в съемных квартирах сотням тысячам искателей лучшей жизни из регионов и бывшего СССР, готовых приобрести за пару миллионов ипотечных рублей «уютную двадцатиметровую студию на 47-м этаже двадцатиподъездного уютного дома в уютном квартале с сотней таких домов». Последствием этого подхода, позаимствованного из каких-то самых девственных эпох капитализма, стала небывалая скученность и плотность московского населения, реальная численность которого, думаю, приближается уже к 25 млн человек. Идеальная среда для распространения любой эпидемии, не так ли? Даже если все уляжется, как будто никакого вируса не было и в помине (в чем нет особой уверенности), сколько пройдет времени, прежде чем мы начнем снова безбоязненно посещать гигантские, рассчитанные на тысячи людей, торговые центры, там и сям натыканные по Москве? Карантин бессознательно приучит нас к мысли, что и питаться, и даже развлекаться дешевле и безопаснее дома, а не где-то на стороне, а одежду и обувь вполне можно заказать по интернету.

Но все это по большому счету частности — что разорятся похожие на пещеры гигантских троллей московские торговые центры или строительная компания №1877-бис, возводящая за МКАД микрорайон «Чуть-чуть и уже Москва», объявит себя банкротом. Я хотел бы поговорить о гораздо более важных переменах, на пороге которых мы очутились. Возвращаясь к метафоре о «вывихе», — да, сами по себе части, составляющие нашу сегодняшнюю жизнь, по крайней мере в первое время, никуда не денутся. Вопрос в том, как они начнут друг с другом взаимодействовать. Глобальный, похожий на одну коммунальную квартиру, мир оказался слишком опасен и непредсказуем. Человеку, живущему в московских Черемушках или в городе Бергамо, пришлось здоровьем, а то и головой отвечать за странные гастрономические предпочтения некоего незнакомца в китайском городе Ухане. Согласитесь, далеко не каждый из нас готов взять на себя такую ответственность.

Самое главное и очевидное последствие закрытия проекта «глобальная коммунальная квартира» означает, что каждая страна, которую до того тянули за руку, а то и за волосы, в некое «общее», скроенное по единым стандартам будущее, останется в некотором роде наедине с собой. Сможет сделать паузу, прислушаться, приглядеться к себе самой. Как человек, вдруг вышедший на улицу с яркой, шумной вечеринки, где он случайно очутился, под вечернее, усыпанное звездами небо. И дело даже не в «единстве» стандартов, ибо, как мы помним, нет в церкви Христовой ни иудея, ни эллина. Дело в самих стандартах, которые многим из нас откровенно были тесны и натирали душу. Любая нация, любая культура содержит в себе на порядки больше смыслов, чем потребительская цепочка «офис — ипотечная квартира — торговый центр — ресторан с караоке», тот самый короткий поводок, на который всех нас пытались посадить в последние годы.

Оправдание у всего этого ужаса было только одно — деньги. Кто успешно встроится в систему, отформатирует себя, тот сможет прямо или косвенно заработать на глобализации — превращении планеты в более-менее однородное пространство, функционирующее по единым алгоритмам. Деньги из средства обмена превратились, скажем так, в универсальное оправдание. Несколько упрощая — мы вдруг начали существовать по принципу из фильма «Брат 2» — «У кого больше денег, тот и прав». Именно здесь, думаю, причина необъяснимой фанатичности множества наших сограждан, что в эпоху тотальной доступности информации в интернете продолжали жить красивыми мифами об идеальном западном обществе, смачно противопоставляя этой Шангри-Ла нашу мрачноватую порой, российскую реальность. Более того, были готовы оправдать (не заметить) любую несправедливость или даже преступление, совершенное там. Сегодня, когда пандемия показала реальную изнанку «первого мира», вскрыла множество его прежде маскируемых проблем, они переживают настоящую ломку. Симптомы таких мучений легко обнаруживаются в соцсетях.

Наша культура, увы, последние тридцать лет во многом подсознательно тоже жила с этой мыслью — «где деньги, там истина». Денег больше всего на Западе — значит, культуру надо «завозить» оттуда. И в прямом смысле, и в смысле подражания, копирования. Ценность того или иного культурного явления оценивается в меру его соответствия западным «образцам». Наиболее очевидно это в кинематографе — гигантская проблема, которой отведена главная тема данного номера. Но аналогичные процессы мы наблюдаем, например, в литературе. Масса переводов, зачастую разнообразного хлама. Из отечественной прозы выделяется и премируется в основном то, что эхом отражает «выстрелившее» и продавшееся на Западе или же поднимает актуальные для западного человека проблемы (с бессознательной надеждой, конечно, что там это переведут, дадут премию). Возможно, прозвучит слишком громко, но в итоге, по крайней мере в кино и литературе, наша отечественная культурная традиция оказалась просто разорванной. Черная дыра продолжительностью в тридцать лет. Большая часть из того, что писалось и снималось в эти годы, ничего глубинного и важного не отражает и не выражает, и было сделано впустую.

Песня Бориса Гребенщикова «Поезд в огне», которую очень любили «со смыслом» показывать по телевидению на закате СССР, сегодня обретает другие и очень актуальные смыслы. Очевидный крах концепции «единой мировой экономики» — это шанс уйти от культурной вторичности, которую мы сами во многом пытались навязать себе, чтобы стать похожими на белозубого, загорелого миллионера из американского фильма 90-х. Нам некуда бежать, это наша земля. Надо вернуться домой, снова стать собой.

Петр Власов — главный редактор газеты «Культура», писатель

Материал опубликован в № 4 газеты «Культура» за 2020 год