Максим СОКОЛОВ, публицист

09.01.2021

Энциклика папы Франциска Fratelli Tutti («Все братья», но можно перевести и в духе шиллеровской «Оды к радости» — Alle Menschen werden Brüder — «Все люди станут братьями») посвящена итогам еще не окончившейся пандемии COVID-19, в особенности же тому, как капитализм выдержал это испытание.

В ней полномощный езуит указывает, что не выдержал совсем. «Волшебные теории рыночного капитализма потерпели неудачу... Извращенная глобальная экономическая система удерживает бедных на обочине, а обогащает лишь некоторых. Хрупкость мировых систем перед пандемиями показала, что не все решается с помощью свободных рынков. Мир нуждается в новой альтернативной политике, которая поощряет диалог, солидарность, отвергает войну и обеспечивает каждому человеку право достойно жить и свободно развиваться».

Если говорить о нынешнем моровом поветрии, с понтификом трудно не согласиться. Ультралиберальные мыслители в период своей славы, когда они чувствовали себя хозяевами красноречия, писали в том духе, что раньше-де было невежество и предрассудки, тогда как ныне либеральное решение, к какой проблеме ее не приложи, оказывается одолевающим все трудности.

Было опровергнуто даже, казалось бы, неубиваемое предостережение природоохранителей, говоривших о том, что вымирание некоторых видов флоры и фауны может оказаться непоправимой утратой. На это давался ответ, что флора и фауна всегда вымирали — и ничего, а если возникнет экономическая надобность, свободный капиталист легко выведет любую требуемую породу.

В первой половине 90-х в России был целый вал — куда там ветхому советскому «Политиздату» — оптимистических книг, рассказывающих, о том, как все станет хорошо и прекрасно в результате победы капитализма. Но когда настал 2020 г. и пришла зараза, звонкие апологеты куда-то пропали, и выяснилось, что чем страна либеральнее, тем дела в ней хуже, а с грехом пополам заразе противостоят общества, никак не могущие быть примером либерального капитализма.

Вот понтифик всласть и оттоптался на сиренах прекрасного капиталистического мира. Тем более, что сирены за последние тридцать лет у кого только не вызывали такого желания.

Возникает, однако, вопрос, тождественен ли глобальный либерализм, он же либеральный глобализм, так широко ставший шагать после развала СССР, капитализму вообще? Ведь одни ругают капитализм, другие хвалят, третьи рассматривают его диалектически — в какой-то период он был прогрессивен, затем «Лишь наживая, жря и спя, капитализм разбух и обдряб», — но при этом все по-разному датируют его изначалие.

Например, модернизирующие историки античности, причем крупные, никак не Фоменки, говорили о римском капитализме эпохи поздней Республики. То же и с Грецией. Тем более с Флоренцией XIV в., с Фландрией XV etc. Возможно, доля истины в этом есть, но очевидно, что папские претензии к тем эпохам вряд ли относятся.

Папа, разумеется, непогрешим и неисповедим, но по смыслу его высказывание сходится с марксистским учением о том, что на известном этапе развития общественный характер производства вступает в непримиримое противоречие с частным характером присвоения, после чего бьет час капиталистической частной собственности и происходит много всего интересного. Вполне возможно, что тут и вправду имеет место конвергенция езуитов с марксистами. Капитализм в версии МВФ и не к таким парадоксальным гибридам способен располагать.

Правда, все эти справедливые упреки современному капитализму с его очень неприятными тенденциями — например, язва пролетариатства умножается, что к добру не приводит, — не дают ответа на важный вопрос — что делать-то?

Современный глобальный капитализм понтифику не нравится — да и кому он нравится? К тому же он рухнул. Про социальный капитализм предыдущей эпохи (государство всеобщего благосостояния etc.) он тоже не говорит. Возможно, понимая, что это было уникальное игралище исторических обстоятельств, которое по заказу не воспроизводится.

Остаются светлые благопожелания на тему «Хорошо бы, хорошо бы нам моржа поймать большого». А также, чтобы лев возлег рядом с ягненком.

Это, конечно, хорошо, но нет уверенности, что удобоисполнимо. Езуиты вообще часто забывают, что конец земной истории будет катастрофичен, а разные общественные веяния нашего времени слишком часто вызывают в памяти формулу «Столетие столь передовое, что ему пришлось оказаться к тому же и последним».