Заповедник давно забытых существ

Андрей ПОЛОНСКИЙ, поэт

16.12.2020

Почему дети читают все меньше и зевают на уроках литературы? Какой искры не хватает школьной программе?

«...Таких журналов бы поболе,
Каков «Литература в школе»,
И поколеньем дураков
Прославим Русь на век веков», — эту эпиграмму советская поэтесса Вера Инбер написала больше полувека назад. Но, кажется, ничего не изменилось. Школьники читают все меньше. Школьный курс литературы категорически не выполняет своей задачи. Он собран из обрывков советской программы, как будто современные дети не живут в интернете, не искушаются кино, не развивают воображения при помощи компьютерных игр, — и только буквы, зажатые в слова, остаются единственным кодом к расшифровке тайн того мира, в котором им предстоит жить.

А ведь книги должны уметь соперничать с другими источниками сведений и образов за время и внимание ребенка. Изображения, движущиеся картинки и написанные слова — совершенно разные пути восприятия. Теряя слова и все глубже погружаясь в изображения, современный человек постепенно расчеловечивается. Верующему это должно быть идеально ясно. Но и для атеиста есть повод задуматься.

Современная школьная программа по литературе (по сути, слегка подрезанная советская), основанная на русской демократической критике XIX века, хотя и выглядит архаичной, воспринимается нами как нечто сакральное, неизменное. Но если оставить все как есть, дети русскую литературу перестанут читать совсем. Если мы хотим, чтобы в следующем поколении никто не прочитал «Войну и мир» Толстого, можно продолжать смело изучать этот роман в школе именно так, как это делается сейчас.

Вот уже почти столетие, с первых лет существования СССР, русская литература как школьный предмет построена на двух совершенно произвольных утверждениях — реализм есть образцовая художественная практика, и XIX век дал лучшие произведения отечественной словесности. В результате язык позапрошлого столетия рассматривается как канонический литературный, а все иное становится либо подготовкой к его созданию, либо уходом от него и упадком. Этот взгляд настолько укоренен, что любые попытки побега от него неминуемо вызовут стоны и рыдания «культурной» общественности. Но он же давно обессмыслен хотя бы потому, что никак не соответствует современной ситуации. Это просто неправда, а учить неправде стыдно и нехорошо.

Прежде всего, школьный курс литературы должен научиться показывать, что есть не просто «язык», а «языки» словесного самовыражения и — отдельно — художественного творчества. Эти языки возникали и существовали, продолжают возникать и существовать по правилам, подчас чрезвычайно далеким от рецептов XIX века. И главное, сам процесс обретения человека в слове начался в России не два века назад и закончится тоже не с нами.

Мы не можем изучать русскую литературу так, как будто было странное такое «Слово о полку...», а потом сразу Пушкин. Должны быть — нет, ни в коем случае не «изучены», но прочитаны в отрывках и обдуманы именно с точки зрения языка — несколько самых значительных произведений старой русской словесности, от Мономахова «Поучения» сыновьям до «Задонщины» и «Повести об Юлиании Лазаревской» Дружины Осорьина. Не может быть обойден роскошный и громокипящий XVIII век — от Ломоносова до Хераскова, Сумарокова и Державина. Пушкина невозможно понять в одиночестве, без Карамзина, Баратынского, Бенедиктова, Языкова. Гоголь призван быть прочитан как мистический писатель, а не как социальный критик.

Толстого и Достоевского я бы в школе изучал в отрывках, а также с точки зрения их влияния на мировую культуру и практику письма. И уж точно не следует концентрироваться на «Войне и мире» и «Преступлении и наказании». Кстати, у Достоевского есть небольшая, чрезвычайно концентрированная вещь, «Записки из подполья», которая идеально «современна», то есть должна «лечь» в сознание подростков. Однако на уроках литературы именно ее старательно обходят стороной.

Что же касается ХХ и ХХI веков, то здесь абсолютно все подходы и критерии необходимо пересмотреть в сторону непривычных и оригинальных манер письма, от Василия Розанова до Венедикта Ерофеева, сближающих русскую литературу с мировой, а не превращающих ее в заповедник давно забытых существ. Просто смешно, когда мы в школе даже не поминаем имен Хлебникова и Мандельштама, Набокова и Пильняка, Поплавского и Введенского, зато намертво связываем понятие «поэзия» с силлабо-тоническим стихосложением и неделями «проходим» Горького или Шолохова.

Список предложенной литературы для 5–11-х классов по периоду, приближенному к современному, настолько разрозненный, смешной и ничтожный, что хочется спросить его составителей: а вы сами читаете современные художественные тексты?

Неужели вы всерьез полагаете, что русская литература закончилась? Ваши дети, если словесность их хоть с какой-то точки зрения интересует, естественным образом убеждены, что она только начинается. Причем с них.

Материал опубликован в № 9 газеты «Культура» от 24 сентября 2020 года в рамках темы номера «Цифра против слова. Почему измельчала русская литература».