Ольга АНДРЕЕВА, журналист

24.09.2020

«Спор о рыночном порядке и социализме есть спор о выживании. Следование социалистической морали привело бы к уничтожению большей части человечества и обнищанию основной массы оставшихся», — говаривал в свое время Фридрих фон Хайек, отец неолиберализма и философии свободного рынка. Теперь философы дружно говорят обратное — следование капиталистической морали приведет к нищете и вымиранию.

Пандемия сделала этот процесс наглядным. «За последние два месяца совокупное состояние долларовых миллиардеров только в России выросло с $392 млрд до $454 млрд», — писал в конце мая русский «Форбс». Богатейшие американцы опередили россиян. Их состояние за это время увеличилось на $434 млрд.

Но если где-то прибыло, значит, где-то убыло. К концу мая 40 миллионов американцев обратились за пособием по безработице, потеряв рабочие места в результате пандемии. Это беспрецедентный показатель со времен Великой депрессии. Процесс массового обнищания бедных и обогащения богатых за эти полгода перестал быть застенчивым. Мир, радостно отряхнувший со своих ног тяжкое наследие тоталитаризма в виде плановой экономики, бесплатного и равного доступа к образованию и медицине, вдруг обнаружил, что рынок вовсе не принес беднякам радости. Мы уже давно стоим на руинах тех самых свободы, равенства и братства, которые декларировали французские дворяне в конце XVIII века и которые мучительно отвоевывала европейская цивилизация.

Однако никакой новой дееспособной левой идеи не появилось. Социализм и плановая экономика, национализация ресурсов и финансовой сферы маргинализирована до такой степени, что робкая идея Владимира Путина ввести прогрессивный налог вызвало в «Фейсбуке» бурю возмущений. Странным образом богатые не хотят расставаться с богатством, даже если речь идет о двух тысячах рублях из 450 тысяч ежемесячной зарплаты. Сомнение в справедливости подобного мироустройства все глубже закрадывается в души населения Земли.

Казалось бы, именно в этот момент на сцену должны выйти левые и сказать — ша, ребята, теперь будет по-нашему: соцгарантии, экономика, регулируемая государством, прогрессивное налогообложение, национализация недр и полное равенство в отношении общественных благ.

Где же наши левые? Они по-прежнему учат наизусть Маркса и бредят призраком коммунизма. Последний отлично действует на юных девушек, наркоманов и прочих троечников, но менеджер среднего звена как-то не видит себя берущим Зимний. Из бараков это, очевидно, было легче сделать, чем из отдельных трешек в спальных районах. За сто лет цепи пролетариата обросли цветочками и плазменными телевизорами, и терять их мало кто решится. Более того, радикально изменилась структура общества, и новые теории классов опираются, скорее, на Макса Вебера, нежели на Маркса. Уже довольно очевидно, что дело не в отношении к собственности на средства производства, а в степени влиятельности и престиже.

Однако марксисты по-прежнему призывают разрушать дворцы и экспроприировать экспроприаторов. Веселая движуха по части битья окон, поджигания машин и прочего мальчишества, как это продемонстрировали «желтые жилеты» в Париже, привлекает задорную юность куда больше, чем реальный структурный сдвиг влево с учетом всего предыдущего советского, шведского и германского опыта социально гарантированных государств.

Леваки действуют по принципу — где не додумаем, там допляшем. Отсутствие политэкономической гибкости, политической дальновидности и метафизического взгляда на процесс вполне искупается ленинским энтузиазмом и готовностью перейти на личности при любой попытке здравого сомнения.

В годы моей советской юности историю КПСС нам преподавала унылая дама преклонных годов с накладным шиньоном на голове, который в процессе лекции все время сползал набок. Аудитория спала и похрапывала, а бедная дама по бумажке нудно читала нам про то, как, овладев массами, идея становится материальной силой. Массы в это время видели третий сон.

Изумительно, что от нынешних русских левых я слышу ровно те же речи.

Мы пережили модернизм и постмодернизм, экзистенциализм и структурализм. Десять раз успела смениться классовая составляющая общества, поменяться форма политической власти и экономические стратегии. Но левые остались там же, в прекрасном зените империализма конца ХIX века.

А между тем левая идея сейчас нужна миру, как никогда раньше. Нужны реальные стратегии новой экономики, новой политики, новой структуры общества. Но, увы, левый бунт сегодня сводится к сбросу памятников и до слез надоевшей повестке ЛГБТ. А это значит, что миллиардеры могут спать спокойно. Им абсолютно ничего не грозит. Если это и был их план, то он осуществился на все 100 процентов.