Виктор МАРАХОВСКИЙ, публицист

07.05.2020

Если вам кажется, что главные культурные новости нашей жизни — это сколько собрал в прокате «Холоп» (кстати, более 3 миллиардов рублей) или как распределились «Оскары» в США, то нет, не совсем так.

Главные культурные новости нашей жизни звучат куда менее сенсационно. Примерно так: «В Самарской области в 2020 году начинается активная фаза работ по капитальному ремонту районных и сельских домов культуры. Всего за 3 года будет модернизировано 26 объектов в 22 муниципальных образованиях, среди них сельские ДК в селе Дубовый Умет и селе Александровка».

Или так: «В Марий Эл реализуется проект «Культурная среда», среди целей которого — оснастить школы музыкальными инструментами, оборудованием и учебными материалами; провести реконструкцию и капитальный ремонт культурно-досуговых учреждений в сельской местности; обеспечить передвижными многофункциональными центрами (автоклубами) сельское население; создать модельные муниципальные библиотеки; провести реконструкцию и капитальный ремонт Марийского театра юного зрителя и Республиканского театра кукол».

Звучит не очень зажигательно? Между тем без этой суровой «низовой» культурной жизни любые цифры в прокате и любые международные призы не имеют для нас ни малейшего функционального смысла.

...В восприятии современника, особенно неспециализированного — то есть «широкого» читателя/зрителя, XXI век с его видеоцентризмом породил специфическую аберрацию. Для зрителя современного русского Youtube представляется совершенно очевидным, что 80 процентов времени, сил и средств Министерства культуры России уходит на то, чтобы спонсировать из государственной казны новые фильмы привилегированных артхаусных кинодеятелей в четвертом поколении. И чтоб эти фильмы по возможности разоблачали проклятое прошлое и бездарно критиковали Россию сегодняшнюю. А оставшиеся 20 процентов сил Минкульта уходят на скандалы, распилы и скандалы вокруг распилов с крупнейшими оперными и драматическими театрами.

В действительности же отечественный Минкульт — это вовсе не министерство кино, не министерство Большого театра с Мариинкой и не министерство МХАТа.

В первую очередь это гигантское, раскинувшееся на 17 миллионов квадратных километров хозяйство, состоящее из десятков тысяч домов культуры, музеев, киноклубов, библиотек, и каждое из этих зданий нужно чинить, отапливать, красить, оживлять и снабжать обученным персоналом, который бы не разбегался. И все это делается для того, чтобы год за годом инвестировать в непрерывно прибывающие российские новые поколения ту самую культуру, министерством которой МКРФ является.

Причем речь в подавляющем большинстве случаев идет не о той Актуальной Культуре, которая у всех на виду и на слуху. А о культуре базовой и глубинной, которую заменить «актуальной» никак нельзя, несмотря на непрерывные попытки делать вид, что можно. Фокус в том, что культура базовая, как ни странно, не передается генетически, и если не провести в каждый городок и каждое село культуропровод с Пушкиным — Чайковским — Эйзенштейном, то лет через 20 их там просто перестанут помнить. А поскольку упомянутые классики — это азбука и букварь нашей культуры, то забвение их одновременно означает забвение всего русского культурного языка как такового, и никаким артхаусом и постмодерном их не заменить.

Чтобы понять, где в действительности сосредоточены усилия российского государства на культурном фронте, нет никакой нужды шерстить профильные телеграм-каналы в поисках инсайдов. Куда проще забить в поиск «нацпроект «Культура», пройти на официальный портал и узнать, что 113 миллиардов рублей начиная с минувшего года и на пять лет вперед пойдут на:

— проведение тех самых «культуропроводов» в места, где их нет;
— починку и развитие их там, где они есть;
— оцифровывание российского культурного багажа, — это последнее, на всякий случай, означает: иметь цифровые копии своих музеев и 48 000 книжных памятников в Национальной электронной библиотеке.

...Это если по-взрослому. Увы, «взрослый» анализ российской культурной политики едва ли когда-нибудь появится в топах.

Если же говорить о задачах Минкульта в узкоспециальном смысле, волнующем нынешнее поколение профессиональных созидателей произведений культуры, то тут, скорее всего, никаких «революционных» задач и разворотов не будет. Ибо: а) курс задан давно и б) курс признан эффективным.

В сущности, неизменным остается тезис, который в свое время, восемь лет назад, сформулировал в подходе к культурной политике предыдущий глава министерства и который обеспечил ему долгую и искреннюю неприязнь творческого сословия. Тезис звучал так: «государство ничего не запрещает, но не все финансирует».

Тезис этот выглядит довольно просто и до банального здраво, но, как знает любой минимально причастный к теме, принять его значительная часть профессиональных культурмонгеров не может по сей день, ибо считает его репрессивным и удушающим.

Причины этого фундаментального расхождения во взглядах на государственную культурную политику очевидны. Поздние советские годы и значительную часть постсоветских лет (то есть около полутора поколений) верхушка российского культурного сословия полагала «бюджет Минкульта» чем-то вроде своего майората, передаваемого по наследству, не отчуждаемого и выданного на вечное кормление ряду кланов, которые будут в рамках этого кормления реализовывать свои внутриклановые амбиции в приятной инкапсуляции.

В начале 2010-х окончательно стало ясно, что этот взгляд несовместим с нуждами государства. Государство провело несколько (или несколько десятков) показательных казней, выражавшихся в безжалостном отрубании финансирования приличным людям, отчего вопли брызгали и струились по всей медиасфере. И в итоге государство дало понять, что у него имеются свои приоритеты и собственные красные линии, за которыми казенное финансирование заканчивается и начинаются вольные хлеба.

...Сейчас, в связи с тем, что В. Мединского сменила на посту О. Любимова, отлученные от потоков деятели Актуальной Культуры старой закалки, несомненно, предпримут большой и массовый крестовый поход, целью которого, вслух не называемой, но для всех очевидной, станет «вырвать бюджет Минкульта из рук государственной политики и вернуть его тем, кому он принадлежит по праву».

Однако, повторимся, в действительности возвращение государства с его установками в культурную сферу было вовсе не вопросом какого-то несчастного случая, в результате которого государственную политику в отношении культуры начала определять какая-то недружественная «VIP-фронде» личность. Возвращение государства с его установками в культурную сферу было предопределено так же, как возвращение российской государственности на Северный Кавказ и в Крым. То есть было предопределено самой исторической необходимостью.

И поэтому ожидать, что государство в лице министра культуры в обозримом будущем перестанет заботиться об интересах — своих и общества — и вернет культурное сословие в ностальгический золотой век блаженной инкапсулированности, совершенно точно не стоит.

Скорее, наоборот, дело приучения этого сословия к учитыванию интересов государства и общества (то есть его главных зрителей, читателей и слушателей) продолжится. Там, если честно, по-прежнему непочатый край работы.