Александр МАТУСЕВИЧ, Италия

06.09.2019

Знаменитый оперный фестиваль в Вероне прошел в 97-й раз.

Основанный великим тенором Джованни Дзенателло в далеком 1913-м — году столетнего юбилея великого Верди, — за свою богатую историю смотр собирал в грандиозном римском амфитеатре почитателей великого жанра оперы практически каждый год, лишь в периоды мировых войн имели место небольшие перерывы. Неумолимо двигаясь к своему сотому «раунду», «Арена ди Верона» остается самым популярным, известным и раскрученным оперным фестивалем под открытым небом. За минувший век было предпринято немало попыток учредить аналоги в самых разных точках планеты, многие из них вполне состоялись и успешны, но, кажется, «переплюнуть» веронского первенца ни по количеству собирающихся в один вечер зрителей, ни громкими именами (певцов, дирижеров, постановщиков), коими щеголяет веронская афиша, пока никому не дано.

Арена-2019 остается верна себе: в течение двух летних месяцев она традиционно предлагала почитателям самые топовые хиты мирового оперного репертуара — «Аиду», «Травиату», «Кармен», «Трубадура», «Тоску», необыкновенно популярную повсеместно сценическую кантату Карла Орфа «Кармина Бурана», а также две концертные шоу-программы — к 50-летию дебюта на фестивале Пласидо Доминго и балетный вечер «Роберто Болле и друзья». На сей раз Доминго поет в Арене исключительно как баритон (в гала — отрывки из «Набукко», «Двоих Фоскари», «Макбета», а также партию старшего Жермона в «Травиате»), кроме того, дирижирует одним из показов «Аиды».

Египетская опера Верди — лидер веронского фестиваля и его визитная карточка: ею он открывался в далеком 1913-м. Постановка Джанфранко де Бозио реконструирует первую веронскую «Аиду» в стиле колоссаль — с храмовыми колоннами, сфинксами и обелисками в натуральную величину, грандиозными многолюдными шествиями и цирковыми конями в Сцене триумфа. Несмотря на то, что этот спектакль, кажется, видели уже все (если не вживую, то в записи) и не по разу, он по-прежнему собирает полную Арену. Попытки заменить его более новомодными версиями (например, в 2017-м здесь шел эпатажный вариант скандально известной каталонской арт-группы «La Fura dels Baus» Карлуша Падриссы) успехом не увенчались, и дирекция благоразумно вновь вернулась к проверенному историческому шоу.

Самым известным именем на афише оказалась литовка Виолета Урмана, вернувшаяся из сопрано в меццо и по-прежнему имеющая в своем старом амплуа контракты лучших театров мира: ее Амнерис более не поражает настоящей альтовой красотой и идеальной выровненностью голоса, как бывало в первые годы ее международной карьеры, однако культура исполнения, владение стилем вердиевской музыки и высокий артистизм остаются при ней. Ожидаемо, в Сцене судилища она была наиболее интересна, сумев сбалансировать яркую страстность и железный контроль над вокальными трудностями партии. Уругвайка Мария Хосе Сири предстала практически эталонной титульной героиней: мощные форте и тончайшие пианиссимо, идеальная кантилена и взволнованный стиль игры не потерялись на бескрайних просторах веронской площадки. И хотя ее имя пока менее известно (Москве знакомо по гастролям «Ла Скала» и фестивалю Ростроповича), чем у коллеги-меццо, Урману ей удалось перепеть. Наряду с двумя дивами порадовали слух басы: хорват Марко Мимица (Рамфис) и поляк Кшиштоф Бачик (Царь Египта). Стиль маэстро Франческо Ивана Чампы отличался яркой экспрессивностью и слишком свободным обращением с каноническими темпами бессмертного творения Верди.

Помимо «вечного» Доминго ,у Вероны-2019 был и еще один герой, великий оперный режиссер Франко Дзеффирелли. Две его работы украшают фестивальную афишу: «Трубадур» трехгодичной давности и совсем свежая «Травиата», которую маэстро готовил  для нынешнего форума и которую завершали его ассистенты Массимо Лукони и Карло Чентолавинья. Массовый зритель, конечно, помнит знаменитую киноверсию мэтра с Терезой Стратас и все тем же Доминго. В прощальной веронской «Травиате» есть много перекличек с той стародавней работой. Еще до прелестных звуков вступительной прелюдии на сцену вывозят катафалк, люди в черном скорбно следуют за гробом: история великой любви и жертвенной смерти дамы с камелиями, как и в фильме, начинается с финала. Веронская «Травиата» роскошна, визуально богата: это настоящее пиршество для глаз — шикарные интерьеры парижских салонов, дорогие исторические костюмы (от Маурицио Милленотти), пестрая и многочисленная массовка, с размахом поставленные танцы (хореограф Джузеппе Пиконе). Интимную, во многом камерную историю знаменитой парижской куртизанки Дзеффирелли сумел сделать гармоничной и адекватной гигантским просторам Арены, одновременно напомнив об исчезающей эстетике костюмного оперного спектакля.

Яркие, свежие и искусные голоса центральной лирической пары — американки кубинского происхождения Лизетт Оропезы (Виолетта) и итальянца Витторио Григоло (Альфред) — оттенены мемориальным вокалом великого Доминго (Жермон). Безупречная интонация и мастерская фразировка сочетаются у патриарха с коротким дыханием и откровенно небаритоновым тембром — ничто не способно скрыть факта, что это все же тенор, поющий не свою партию. Но звезде такого ранга простительно все, публика его боготворит и встречает дикими овациями: да и вправду, петь так, как поет grande tenore на исходе восьмого десятка, многие не могут уже в пятьдесят. Чуткий аккомпанемент маэстро Марко Армильято дает прочтению изящество и трепетность — ровно то, что жизненно необходимо шедевру Верди.

К более режиссерски радикальным спектаклям относятся две постановки аргентинца Уго де Аны: «Тоска» 2017 года и прошлогодняя «Кармен». Последняя является второй по популярности оперой фестиваля (ее играют здесь с 1914 года почти так же часто, как «Аиду»), а версия де Аны сменила стародавнюю работу Дзеффирелли. Увы, поединок с покойным мэтром аргентинец проиграл: в его спектакле также многолюдно и суетливо, но совсем нет четкости, а действие, несмотря на все старание и оживляж в виде фламенко и военизированного антуража, течет вяло и почти не захватывает. Использован избитый прием переноса действия в эпоху противостояния франкистов и республиканцев: камуфляж, оружие, ржавая техника и горы деревянных, грубо сколоченных ящиков заполонили сцену. Парадной дзеффиреллиевской Испании предпочли натуралистичную и раздираемую противоречиями времен гражданской войны  — в итоге в циклопических пространствах Арены поселилась унылая серость, которую не сумел перебить ни свет Паоло Мадзона, ни видеопроекции Серджо Металли, ни хореография Леды Лойодиче.

И даже буйный темперамент израильского маэстро Даниэля Орена оказался бессилен вытянуть эту постановку на достойный творения Бизе уровень трагедийности и надрыва. Но и французскую рафинированность показать не получилось: для нее оркестр звучал слишком жирно и резко,  не всегда слаженно. Певческий состав, за исключением провального Эскамильо — Альберто Гадзале, оказался весьма симпатичным, но однако также недостаточным, чтобы «перебить» серые впечатления от режиссуры и сценографии. Лучшей в нем оказалась испанская сопрано Рут Иньеста. Главная пара в исполнении русской меццо Ксении Дудниковой (Кармен) и турецкого тенора Мурата Карахана (Хозе) демонстрировала как плюсы (силу и тембральное богатство голосов), так и минусы (интонационную небрежность, актерский пережим), но закончила оперу «за здравие»: финальный дуэт-поединок, в котором оказались гармоничны и пение, и игра, высек искры подлинного вдохновения.

Фото на анонсе: Ennevi/courtesy of fondazione arena di Verona