Сергей КОРОБКОВ

14.10.2015

Екатеринбургский театр оперы и балета открыл сезон премьерой оперы Бизе «Кармен» в постановке Александра Тителя.

Титель начинал в Свердловске, за десять лет создал там отменный театр и с репутацией режиссера-революционера оказался в Москве, где в 1991-м возглавил оперную труппу Музыкального театра имени К.С. Станиславского и Вл.И. Немировича-Данченко. В столице прослыл скорее консерватором, нежели радикалом и в стан апологетов «режоперы» намеренно не вписался — не позволили ни образование (ГИТИС, мастерская Льва Михайлова), ни тонкий музыкальный вкус. Рано узнал цену успеху, рано сделался профессионалом, рано и счастливо понял, сколь ответственно быть режиссером, интерпретирующим авторский текст. Научившись соединять традиции с новейшими театральными течениями, Титель предпочел не эпатировать зрителя перекраиванием классических сюжетов на злобу дня, а искать и открывать новые смыслы в опоре на замыслы композиторов и либреттистов. 

После томительной дремы, царившей на подмостках Екатеринбургской оперы до прихода директора Андрея Шишкина, Титель поставил в своем первом театре сначала «Бориса Годунова», а теперь — «Кармен». Оба спектакля стали событийными и добавили интереса к уральской труппе, на глазах переживающей ренессанс.

В опере о табачнице и сержанте Титель просматривает «вечный сюжет» и укореняет его в послевоенных годах прошлого века, в некоем пограничном городке, где под приглядом расквартированной бригады налаживается жизнь, еще недавно висевшая на волоске. На полупустынной главной площади мирно «уживаются» облепленный мальчишками американский танк и курсирующий по кругу трамвай, до отказа забитый в час сиесты желающими поглазеть на разомлевших от жары работниц табачной фабрики. Тема явлена столь же жестко, сколь и живописно: мужчины и женщины, перешедшие из войны в мир; страсть, безучастная и к войне, и к миру. Но устроенная по тем же правилам — на дистанции в один шаг между любовью и ненавистью. 

Оба — и Кармен, и Хозе — в спектакле Тителя предстают людьми «страсти» и «войны». Им движет долг, ею — свобода. Он попадает в ловушку обстоятельств, она их презирает. Исподволь трамвайный круг напоминает арену для боя быков. Мотив корриды скрепляет постройку всего спектакля, начиная с увертюры и заканчивая прологом к финальным сценам. Высвеченные контражуром силуэты мальчишек-подростков-мужчин, орудующих стилизованными под быков строительными тележками, по идее режиссера и его соавторов (сценографа Владимира Арефьева и хореографа Татьяны Багановой) образуют композиции а-ля Пикассо (его цикл «Торо и торерос» как раз и отображал обстановку конца 1950-х). 

Титель ставит мужской спектакль, в центре которого драма Хозе, чей железный распорядок разрушить может только женщина, презирающая любой регламент. В их гибельной корриде побеждает не ведающая законов страсть.

Всегда внимательный к деталям и штрихам, на сей раз режиссер выставляет их аккомпанементом к многоступенчатой партитуре взаимоотношений персонажей. Екатеринбургская «Кармен» зримо перекликается с послевоенными кинолентами итальянского неореализма. Титель взял оригинальную партитуру Бизе — без дописанных и узаконенных после парижской премьеры 1875 года речитативов Эрнеста Гиро — с разговорными диалогами, обостряющими мотивы поступков пары протагонистов и усиливающими напряжение их смертельной любовной схватки. 

Пожалуй, прежде не приходилось слышать столь органичной разговорной речи у оперных певцов, вписывающих диалоги в «тело» вокальных партий, да еще — на французском языке.

Героями премьеры стали Ксения Дудникова (Кармен) и Липарит Аветисян (Хозе). Оба приглашенные солисты — из Москвы и Еревана. Оба сумели наполнить свои лирические по природе голоса истовой страстью и напомнили мастерством легендарных Ирину Архипову и Зураба Соткилаву. В тени дуэта-дуэли севильских любовников остался Александр Краснов (Эскамильо), замешкавшийся в псевдопафосной традиции прочтения роли. «Пафос» этот отчасти разделил и оркестр, ведомый Михаэлем Гюттлером по накатанной за 140 лет со дня премьеры «Кармен» дорожке. Тем не менее трамвай, приехавший на сцену Екатеринбургской оперы, не сошел с пути.