Марина ИВАНОВА

23.12.2016

Раньше считалось, если до Николина дня (19 декабря) морозы были крепкими, потом жди потепления. Причем продолжительного. Так в этом году и получилось — лютое начало и хлюпающий конец месяца.

— В ближайшее время погода в Москве не изменится, — словно подтверждает народную мудрость Марина Макарова, главный специалист Гидрометцентра России. — Температура останется выше нормы, аномалия составит 4–5 °С. Ожидаются облачность и небольшие осадки в виде дождя и мокрого снега. В субботу, 24 декабря, минимальная температура будет 0... – 2, по области 0... –5, ветер западный, умеренный, 5–10 м/с, возможны туман и гололедица. В воскресенье немного прохладнее: ночью –2... –3, днем — чуть ниже нуля. В понедельник ночью снова 0... –5, днем — около нуля. Примерно такая же погода, теплая и влажная, сохранится и в последующие дни.

Зная склонность декабря к капризам, народ даже анекдоты придумал. Например, такой. Звонит март своему зимнему собрату и просит: «Старина, подмени меня, пожалуйста, а то в отпуск собрался — дел невпроворот». Коллега отвечает: «Не вопрос! Ты же выходил вместо меня на работу...»

Единственное, что радует в это время года, — увеличение светового дня. После зимнего солнцестояния тьма постепенно отступает. Прогрессивная общественность отмечает это событие Днем энергетика, ведь именно с 21-го на 22-е мы переживаем самую длинную ночь в году. Ну а в старину был другой праздник — Спиридон Солнцеворот (25 декабря по новому стилю). Считалось, святой Спиридон Тримифунтский собственноручно поворачивает небесное светило на лето. Так его и изображали — с колесом в руках. В день его памяти запрещалось работать, чтобы не оскорбить солнце, которое отмечало победу над зимой. Зато народ вовсю гадал. Следили за ветром — если он меняет направление, значит, год будет урожайным. Наблюдали за воробьями: коли те собирают перья и тащат в гнезда — жди лютых морозов. Особое внимание уделяли и «виновнику торжества», светилу. Жгли в его честь костры, встречали восход на возвышенностях. А главное, радовались, ведь «после Спиридона, хоть на воробьиный скок, да прибудет денек».