03.02.2012

Если говорить не об организаторах нынешних митингов (отдельной категории «трудящихся», которую мы выведем за скобки), а об их новоявленных лидерах, то это люди, не имеющие отношения к реальной политике. В основном те, кто для митинговой публики самоценен именно как деятель культуры. Ведь главный посыл массовки примерно такой: «Политикам мы не доверяем, но доверяем Парфенову — Акунину — Быкову».

У всех этих людей существуют общие стереотипы — своего рода «культурные метки», характерные для нового поколения, живущего в интернете и интернетом, который является для них основным средством не только информации, но и коммуникации. Причем не только простой — на уровне обычной переписки, но и социальной. Интернет для этих людей — нормативная среда.

Что же отличает подобную среду от обычной — несетевой? На мой взгляд, это совершенно иное позиционирование себя в мире. Ведь в интернете каждый из них — «царь, бог и воинский начальник». Их амбиции не стеснены ничем. Ни в самовыражении, ни в оценке других, в том числе и друг друга. Именно это считается у них «полной свободой» и в какой-то степени даже «равенством». Конечно, и у такой публики тоже есть локальные авторитеты, которые определяются, как правило, «никами», но здесь мы имеем дело с совершенно иной системой оценок, которая является принципиально антииерархичной.

Замечу, что у иерархичности, конечно же, всегда есть недостатки, но есть и очень важное достоинство — иерархия практически всегда имеет отношение к компетентности. Здесь же, напротив, полная девальвация компетентности. Поскольку участники митингов в своей массе — нарочито дилетантская среда, которая подавляет любую попытку даже намекнуть на глубокие знания. И их сегодняшние «властители дум» (разумеется, с приставкой «псевдо») — плоть от плоти той самой среды.

Наверное, самый профессиональный человек из всего этого окружения — Леня Парфенов. Он действительно большой мастер телевизионных форм. Но с точки зрения социального и тем более политического содержания — а ведь на митингах он творит не телевизионные формы — это не просто дилетант, а человек, который вообще ничего не понимает. И никогда не хотел понимать, поскольку все его телевизионное творчество — чистой воды импрессионизм. Причем связанный именно с той самой социальной средой — этакой блогерской «квазинеоинтеллигенцией». Для них Парфенов — абсолютно свой, идеальный персонификатор их виртуальных представлений.

Далее. Борис Акунин. Такой же идеальный персонификатор в литературе. Человек, который творит псевдостиль, псевдоисторию — симулякр интеллектуальной литературы, по сути, являющийся масскультом, приправленным псевдознаниями из области истории, религии, политики и так далее. От той же Дарьи Донцовой, «издающейся в рулонах», он отличается только одним: наличием этого самого симулякра.

Вообще всей нынешней неоинтеллигенции очень свойственно пользоваться суррогатами. Суррогатами морали, этики, религии, политики, истории... С историей у нее совсем плохо. Причем если во всем мире так было уже давно, то у нас проявилось сравнительно недавно — все-таки наша советская школа до начала 80-х годов давала определенный уровень знаний по истории и литературе. Затем началась деградация, и к началу 90-х все рухнуло. Стало непонятно, какую историю и кому преподавать. Так что сегодня у этих людей в области исторических знаний кругозор отсутствует даже на уровне решения кроссвордов.

В итоге мы пришли к тому, что постмодернистский либеральный шаблон навязывает нам следующую картину: человек существует вне исторического контекста — только «здесь и сейчас» и только для себя. Он пуп Земли, который никому ничем не обязан — ни предыдущим поколениям, ни последующим, ни уж тем более каким-то другим людям, живущим рядом с ним. Такому человеку совершенно бессмысленно приводить исторические аналогии: что после Февраля неизбежно следует Октябрь, что победа либеральных сил в борьбе за политические права и привилегии приводит к социальным взрывам, особенно в стране, утратившей социальную однородность... Они их «не цепляют».

И наконец, самая существенная характеристика этой среды — принципиальная безответственность и анонимность. Для всех этих людей одним из самых органичных представлений о свободе является то, что за слова и действия отвечать не надо. Скажем прямо, я считаю, что Борис Немцов в знаменитом подслушанном разговоре был совершенно прав, когда сказал о том, что эти «интернет-хомячки» — не борцы, и когда их «отходят дубинками», то они сразу же возопят, что их «подставили».

Причем что интересно: на митинги эти люди ходят только потому, что их «достало». И это «достало» — единственная внятная мотивация — принципиально не облекается ни в какие конкретные программы, требования, консенсусные формы и так далее. В том числе поэтому диалог с подобной социальной стратой не имеет никакого смысла. Попытка власти хоть как-то с ней работать — это попытка удержаться на скользкой обледенелой ступеньке. Этот этап надо как можно скорее преодолеть. В противном случае падение неизбежно.