Почему мы любим только импортные мелодрамы

Марина КУДИМОВА, писатель

19.02.2020

Российские производители снимают немало картин этого жанра, но зритель не видит в них мелодрамы. Даже лучшие отечественные образцы неизменно отдают трагедией с идеологическим подтекстом.

Мелодрама — жанр совсем молодой. Появившись во Франции (конечно же!) эпохи Просвещения в конце XVIII века, расцвел жанр уже в следующем веке. В 10-е годы XIX столетия французская мелодрама хлынула на русскую сцену и залила ее слезами. Наши драматурги отвечали патриотическими залпами, которые на зрительские слезные железы не действовали. Несмотря на безумный успех карамзинской «Бедной Лизы» с первым в русской литературе самоубийством «от несчастной любви», мелодрама литературным жанром не считалась — сугубо театральным. Гоголь в 1836 г. писал: «…какое странное чудовище под видом мелодрамы забралось между нас! Где же жизнь наша? где мы со всеми современными страстями и странностями? Хотя бы какое-нибудь отражение ее видели мы в нашей мелодраме! Но лжет самым бессовестным образом наша мелодрама...» Да ведь в том и дело, что жанр этот имеет отношение не к реальной жизни, а к чувствам! По всей видимости, их дефицит присутствовал в любые времена. Иначе люди не платили бы так охотно лицедеям за изображение недостающих порывов.
 
Недавний представительный опрос кинозрителей дал предсказуемый результат. Лучшей мелодрамой XXI века признан «Дневник памяти» Ника Кассаветиса 2004 г. Это где в доме престарелых пожилой мужчина читает даме с деменцией историю Ноя и Элли — их собственных отношений в далекой молодости. Полное единение: «Если ты — птица, то и я — птица». Воспроизведение сакраментального «…и умерли в один день». Неподражаемые Гослинг и Макадамс. Минимум спецэффектов. Сумасшедшая камера Р. Фресса. Что еще нужно для зрительского счастья?
 
Кинематограф с первых шагов стал настоящей мелодраматической Меккой. Читаешь фильмографию «королевы экрана» Веры Холодной — и уже хоть носовой платок доставай: «Почему я безумно люблю», «Молчи, грусть…молчи», «Мещанская трагедия». Мелодрама и есть мещанская трагедия. Или, как говорит Эрик Бентли, классик кино и театра, «трагедия для простых душ». Все помнят эпизод из «Мимино», когда жители горного села смотрят фильм, стилизованный Данелией под индийский, и рыдают. Индийский кинематограф, начиная с «Бродяги» великого Раджа Капура, потому навсегда и покорил «простые души», что неизменно вышибал слезу. «Что им Гекуба?» А мексиканские сериалы с Вероникой Кастро — что? Да все то же: «Я сама себе не рада: полюбила — страдать надо». Мелодрама — это прежде всего любовь и слезы. По этому канону Чайковский создал «Пиковую даму», где другая Лиза бросается с мостика через Лебяжью канавку. И в «Грозе» Островского Катерина прыгает с обрыва в Волгу, как обе «бедные Лизы». Но назвать «темное царство» мелодрамой язык не повернулся у Добролюбова, не поворачивается и у нас. То же и с советскими мелодрамами. Хороша Мордюкова в «Простой истории»! Дивная песня «На тот большак, на перекресток»! Но Саша Потапова жизнь отдала колхозу, а полюбила секретаря райкома. Особо не взрыднешь. Прекрасен «Дом, в котором я живу», но там война — она у нас вызывает чувства далеко не романтические. Превосходны «Три тополя на Плющихе», но Нюра приезжает в столицу продавать ветчину, и под песню «Нежность» в 1967 г. неизбежно возникает вопрос, чем выкормлены поросята на личном приусадебном хозяйстве героини и ее куркуля-мужа. Небось хлебом в промышленных объемах? «Пять вечеров» — пронзительны. Но снова послевоенная коммуналка, завод, телевизор «у одной на всю квартиру», скрытая за кадром тема лагерей. Как ни собери детскую коляску, получается пулемет. Как ни сними мелодраму, получается трагедия с идеологическим подтекстом.

Но это дела давно минувших дней. А почему сегодня снова Голливуд, а не, скажем, «Аритмия» Б. Хлебникова? Картина признана лучшей российской мелодрамой, но с большим отставанием от кинопоэмы Кассаветиса. Потому, — грубовато, но точно отвечает зритель, — что любовь — не совокупление на кухонном столе. Когда у самих дома так же, как на экране, если не хуже, какая же тут сказка? По общим оценкам, главная проблема сегодняшней российской кинопродукции, в том числе и чувствительного плана, это отсутствие хорошей истории. Нет, исторических полотен сколько угодно, на любой фасон. Речь о сценариях. Затрагивающие эмоциональные и только потом эротические струны образцы кинодраматургии сюжетно неотличимы, словно писаны на одной коленке. «Без вины виноватая» героиня непременно оказывается в тюремной камере, коррупция в разных эшелонах власти зашкаливает. Пик беспомощности сценариста — амнезия серий на десять. И бесконечная вариация Золушки, встречающей своего принца-нувориша, чей «майбах» не превращается в тыкву, но мчит везучую провинциалку по направлению к Рублевке. Как писал Пушкин: «Молодые писатели вообще не умеют изображать физические движения страстей. Их герои всегда содрогаются, хохочут дико, скрежещут зубами и проч.».

Но поклонник мелодрам вовсе не настроен на хеппи-энд. Он понимает законы жанра. Он готов принять разлуку и смерть — лишь бы душа отозвалась. И пусть «отец сыну не поверил, что на свете есть любовь»! Лишь бы я, зритель, поверил! Может быть, для многих мелодрама — последний шанс эту веру вернуть.