29.01.2014

На Новодевичьем кладбище Москвы похоронен академик Юрий Израэль, личность в научном мире легендарная.

Никому мы не верим меньше, чем метеорологам. И никто не является для нас столь излюбленным объектом для зубоскальства. Это занятие для людей, склонных к общественному остракизму. Излюбленная шутка — рассказ про дремучего деда, который, скручивая цигарку и наблюдая закат, предсказывает погоду лучше, чем весь Гидрометцентр. Жизнь академика Израэля, многолетнего руководителя Гидрометцентра, прошла под градом подобных шуточек. Юрий Антониевич умер, и я совершенно уверен, что в небесной канцелярии ему предстоит опять стать объектом для упражнений в остроумии, хотя, быть может, на качественно ином уровне.

Академик Юрий Израэль получил множество наград и премий. И вручены они были по делу. К чужим работам, что не редкость у больших начальников, у него не было нужды примазываться. Но о самой престижной — Нобелевской премии мира — за исследования в области изменения климата он не любил говорить, потому что по иронии судьбы она была вручена ему в компании с вице-президентом США Альбертом Гором, который всячески продвигал Киотский протокол, а Израэль критиковал этот документ. Впрочем, ругать Нобелевскую премию мира — такое же общее место, как спускать всех собак на метеорологов.

Мы с академиком Израэлем много раз беседовали, в том числе на зарубежных конференциях, что располагает соотечественников к откровенности. В глазах Юрия Антониевича таилась мягкая усмешка, которая заранее извиняла собеседника за неприятные вопросы и предубеждения. Его лицо неизменно сохраняло добродушное, выше мелких земных неприятностей, выражение. Быть может, тесное общение с поднебесным хозяйством планеты, со всеми этими атмосферными явлениями и океанскими течениями, неизбежно превращает человека в философа. Со временем я выяснил, что Юрий Антониевич является ходячей энциклопедией анекдотов про метеорологов, обилие которых могло легко разоружить любого оппонента, возжелавшего уколоть главного предсказателя страны.

Без лишнего лицемерия надо раскрыть тайну его звучной фамилии. Мне довелось слышать повествование академика Израэля о том, что его отец был чистокровный эстонец, фамилию кто-то из его предков взял в знак признательности немецкому врачу, который совсем не был немцем, но никто такого подвоха на хуторе знать не мог. Отец после Первой мировой поступил в знаменитую Военно-медицинскую академию в Петрограде и отправился служить в Среднюю Азию. Был полковым врачом, вырос до профессора в университете. Мать будущего академика, Антонина Степановна Шаталина, тоже была врачом и профессором. Израэль не пошел по медицинской стезе, хотя окончил университет в Ташкенте. Из Средней Азии толковый студент получил распределение в Москву (вот были времена!), в институт знаменитого полярника Героя Советского Союза Евгения Федорова. В числе многих должностей Федорова было и руководство Гидрометеослужбой СССР. Однажды за неудачный прогноз Сталин разжаловал его из генералов в рядовые. Нельзя сказать, что в результате прогнозы стали точнее, но этот казус не отпугнул Израэля, и со временем он тоже возглавил Гидрометеослужбу СССР, став ее последним руководителем.

Имя Юрия Израэля получило широкую известность после Чернобыльской аварии. В первый период возобладали панические настроения, которые мешали оценить картину заражения и наметить адекватные меры по устранению последствий катастрофы. Выводы Израэля преподносились «зелеными» оппонентами как доказательство антигуманности советской системы. Помню настроение тогдашних разоблачений, но, в отличие от многих руководителей, которые несли действительную ответственность за Чернобыль, Израэль никогда не отказывался растолковать свою позицию и всегда был на виду. Он достаточно долго находился в Чернобыле, проводил измерения в самом аду, получил изрядную дозу, но никогда не поднимал эту тему.

Юрий Израэль — по самой сути вечно критикуемой профессии — был обречен оказаться удобным громоотводом, на который были направлены нападки людей, использовавших Чернобыль в качестве повода для демонтажа государства. Время и множество независимых международных организаций подтвердило правоту выводов и предложений Израэля. Последствия Чернобыля в значительной степени преодолены. Но государство, подорвавшееся на Чернобыле, разрушено.

Академик Юрий Израэль был самым авторитетным климатологом нашей страны. Как я уже говорил, он считал, что Киотский протокол, призванный сократить выброс парниковых газов, высосан из пальца и противоречит интересам России. Он не видел доказанной связи между потеплением климата и техногенной деятельностью человека. Израэль считал правильным приспосабливаться к новым климатическим условиям, а не бороться с ними: «Народ Бангладеш может столкнуться с большими проблемами, если уровень Индийского океана поднимется. Но переселение всего Бангладеш обойдется дешевле, чем выполнение Киотского протокола», — этим заявлением академик Израэль поставил на дыбы сторонников Киотского протокола. Сейчас все больше экспертов склоняются к этому мнению, но десять лет такая позиция казалась ересью.

Юрий Антониевич Израэль умел не обижаться на критику. Не знаю только, видел ли он те кадры, когда его в последний раз при жизни показали по телевизору. 83-летний ученый тяжело поднимался по высоким ступеням, что репортеры, призванные оправдать чиновничьи гонения на Академию, сладострастно подавали как иллюстрацию ее старческой немощи. Академик Израэль наверняка нашелся бы, что ответить, но в его комментариях никто не нуждался.