26.05.2019

Премьер-министр Великобритании Тереза Мэй объявила о скорой отставке. Она покинет пост руководителя Консервативной партии 7 июня и перестанет быть главой правительства в тот момент, когда палата общин утвердит очередного лидера. Поскольку на данный момент доминирует партия Мэй, все теперь зависит от того, кого тори выберут очередным ответственным за Брекзит. Именно «развод с ЕС» станет ключевой задачей нового кабинета.

Обозреватели в один голос твердят, что все мягкие варианты выхода из Европейского союза уже были обсуждены, предложены и отвергнуты — ​либо Брюсселем, либо британским парламентом. Мэй предпринимала разные лояльные меры, но, как видим, безуспешно. Следовательно, расставание неизбежно будет «жестким»: то есть, скорее всего, ЕС и Великобританию разделят таможенные пошлины. Это, разумеется, нанесет удар и по производителям, и по потребителям, но, ничего не поделаешь, за свободу и независимость придется платить.

Очевидно, что политические риски за «жесткий Брекзит» лучше всего возложить на самого популярного апологета. А им в Консервативной партии является экс-мэр Лондона и недавний глава Форин-офис Борис Джонсон, хорошо памятный нашим согражданам по серии антироссийских высказываний и призыву блокировать работу российских посольств в связи с событиями в Сирии. Обозреватели считают его самым вероятным кандидатом в премьеры от Консервативной партии. Хотя лейбористы уже потребовали досрочных перевыборов нижней палаты, и в определенном смысле они правы: смена Мэй на Джонсона — ​это, конечно, радикальное изменение политического вектора. Следовало бы спросить разрешения избирателей.

Мне представляется, что в истории с Брекзитом почти никем не проговаривается ее политическая подоплека, которая неизбежно всплывет в ходе последующих событий. В книге об Уинстоне Черчилле Борис Джонсон недвусмысленно дал понять, что считает главной заслугой великого премьера установление особых отношений с Соединенными Штатами, ради сохранения которых Британии пришлось отказаться от своей империи. Да, Черчилль не захотел, по его собственному выражению, председательствовать при ее распаде, но фактически именно он сделал Лондон младшим партнером в альянсе с Вашингтоном. Что, с точки зрения Джонсона, оказалось дальновидно и предусмотрительно в условиях начавшейся холодной войны с Советским Союзом.

Трудно избежать напрашивающегося вывода, что и Брекзит должен привести к установлению особых отношений с Америкой. Это вроде было совсем легко сделать, когда в США пришел к власти политик, в июне 2016 года открыто поддержавший сторонников выхода из ЕС. Тогда идея тесного политического сближения двух внешне похожих друг на друга популистов — ​американского и британского — ​витала в воздухе. В итоге, однако, место, которое готовил себе Борис Джонсон, заняла его оппонент Тереза Мэй. Дело было, видимо, не только в том, что она стремилась заключить выгодную сделку с Брюсселем, но и в том, что по основным проблемам международных отношений занимала позицию более сходную точке зрения Парижа и Берлина, чем лояльную Вашингтону. На заседании Большой семерки Мэй скорее группировалась с Меркель и Олландом, чем искала общий язык с Трампом. По всему своему образу мышления она оставалась представителем глобалистского истеблишмента, а не популистом неоконсервативного толка, кого бы предпочел видеть во главе «правительства Брекзит» нынешний хозяин Белого дома.

В частности, Мэй сразу же заняла враждебную Трампу позицию по «иранской сделке», отказавшись вслед за США разорвать договор, который, по плану предыдущей вашингтонской администрации, должен был стать краеугольным камнем системы безопасности на Ближнем Востоке. Думаю, новый премьер, который будет отвечать за «жесткий Брекзит», неизбежно примет гораздо более проамериканские и, соответственно, антииранские позиции, чем следовавшая в общеевропейском фарватере Тереза Мэй.

Россия сегодня находится в парадоксальной роли «козла отпущения» за крах глобалистского проекта. Те политические деятели, кого вынесло наверх волной национал-популизма в Британии, занимают еще более, как сегодня принято говорить, русофобские позиции, чем их предшественники. Уж более ярко выраженного противника Москвы, нежели Борис Джонсон, на Туманном Альбионе не сыскать. А пресса все равно обвиняет в Брекзите, популизме, новом подъеме евроскептиков в Европе и Россию, и лично Владимира Путина. Конечно, европейцам просто весьма удобно злословить на нашу страну, закрывая глаза на реальные внутринациональные проблемы и внутриэлитные расколы, которые привели проект ЕС и глобализм в целом к системному кризису.

Но тем не менее стоило бы предельно жестко обозначить свое полное равнодушие к исходу столкновения популизма с глобализмом, от которого нам в любом случае не будет ничего хорошего. Как говорил великий острослов Станислав Ежи Лец, не ждите слишком многого от конца света. Кому как не нам, пережившим свой апокалипсис в 1991 году, не понимать всей прозорливости данного замечания.

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции