04.11.2015

60 лет назад, 4 ноября 1955 года, по отечественному градостроению был нанесен удар, от которого оно не может оправиться до сих пор. Постановление № 1871 ЦК КПСС и Совета Министров СССР «Об устранении излишеств в проектировании и строительстве» поставило под запрет красивые здания в классическом стиле.

Нужно строить больше простых домов, а сэкономленные на декоре деньги пустить на дополнительные квадратные метры — таков в двух словах смысл документа. И вскоре изящные формы сменились уродливыми серыми коробками, даже в сердце России — Московском Кремле — возвели «мраморный сарай». В разгроме классической архитектурной школы по сей день обвиняют Никиту Хрущева, однако не все так просто. Похоже, интеллигенция в очередной раз сводила счеты при помощи власть имущих.

«Здесь будет город-сад» — лозунг Маяковского Страна Советов стала претворять в жизнь сразу, как только появилась возможность отвлечь немного средств от программ по индустриализации и укреплению обороноспособности. Мэтры русской архитектуры получили карт-бланш на разработку зданий, о которых на закате императорской России могли лишь мечтать.

Римско-греческие статуи, вазоны, амфоры и пифосы, стилизованные под античность беседки-ротонды и даже общественные туалеты, украшенные колоннами коринфского ордера, — таким в 30‑е годы ХХ века был столичный ЦПКиО имени Горького. Аналогичных правил придерживались в большой архитектуре. Причем воспитанные в традициях классического античного искусства мастера старой школы выигрывали в честной борьбе. По сравнению с достаточно убогими проектами в стиле конструктивизма их творения выглядели очень привлекательно. Не удивительно, что «классикам» отдавали самые вкусные заказы.

В 1953‑м власть сменилась, и конкуренты тут же воспряли. Не прошло и года, как научный сотрудник Академии архитектуры Георгий Градов, фронтовик и орденоносец, направил в ЦК КПСС докладную. Автор клеймил «отступление от партийной линии, которое выражается в однобоком, эстетском понимании архитектуры лишь как искусства украшать, создавать внешне показной эффект, не считаясь с современной техникой, назначением здания и затратой средств». Содержание бумаги дошло до Хрущева, и тот дал команду «фас» — «дорогой Никита Сергеевич» ревниво относился ко всему, что было сделано при Сталине. Сам Градов быстро пошел в гору, через некоторое время став член-корреспондентом Академии, при том, что до конца жизни проектировал лишь коробки детских садов и больниц.

Быстро переформатировать отрасль не удалось. Пару лет строительная индустрия работала по инерции, поэтому пришлось перекраивать старые и наполовину возведенные проекты. Величественные здания просто избавляли от декора и облицовок, спрямляли арки, вырезали колонны. А на уже законченных «дворцах» отбойными молотками сбивали лепнину, рушили скульптуры, закрашивали мозаики-фрески.

Конкуренция, желание оттеснить от «кормушки» коллег по цеху было, есть и, к сожалению, будет. Вот только в борьбе за теплое место творческие люди отчего-то порой действуют даже более жестко, нежели политики или военные. А в проигравших неизменно остаемся все мы — общество. Тогда, в 1955-м, ряд архитекторов лишили права на профессию. Плохо. Но самая большая беда в том, что советские люди потеряли возможность лицезреть разнообразные архитектурные и художественные стили. Вместе с коробками жилых домов, обкомов и универмагов на улицы вышли монструозные Ленины, кони со статью богомолов — иные творения больше похожие на жертвы генетических экспериментов. Наглядный пример — поставленная в 70‑х скульптурная композиция около гостиницы «Интурист» в Бресте: на нее сложно смотреть без содрогания. При этом «девушки с веслом», парашютистки и прочие статуи в духе реализма активно разрушались. Об их художественной ценности, конечно, можно спорить, но ведь есть любители и такого стиля.

Общество с огромным трудом избавляется сегодня от засилья декадентов, причем капитализм, что самое удивительное, в этом плане пошел нам на пользу. Спрос рождает предложение: строятся «неосталинки», на Соколе выросла восьмая столичная высотка, мебель и сантехника «под ретро» нынче на пике моды, а вместо шале с прицелом на hi-tech в Подмосковье все чаще появляются симпатичные коттеджи, будто сошедшие со старых фотографий.

Тем не менее популяризаторы антикультуры не сдаются. Так, скандально известный галерист Марат Гельман не упускает случая пнуть все, что было построено, нарисовано и высечено из камня в годы, прошедшие от начала Великого перелома до «воцарения» Хрущева. «Сталинское искусство — это фактически один художник: Сталин был художник, а все остальные были его подмастерьями», — негодует видный член либеральной оппозиции. Правда, однако, в том, что вождь народов конструктивизм, может, и недолюбливал, но никогда его не запрещал, полагая, что многообразие архитектурных форм идет на пользу как самой отрасли, так и всей стране. Тому доказательство — множество зданий только в Москве: ДК ЗИЛ (1937), ДК имени Русакова (1929), здание Центросоюза (1936). А вот «градовцы» и примкнувший к ним галерист, ныне проживающий в Черногории, напротив, совершенно однозначно объявили «сталинский ампир» вне закона. Ну и кто же после этого, спрашивается, диктатор?

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции