01.07.2015

Сообщение об открытии в Белграде памятника Гавриле Принципу может вызвать удивление у тех, кто знаком с общепринятой версией Первой мировой войны — мол, зачем чествовать человека, из-за которого, как считается, началась эта бойня? В истории молодой серб остался убийцей наследника австро-венгерского престола эрцгерцога Франца Фердинанда. Те самые «семь пулек» в Сараево 28 июня 1914 года стали спусковым крючком первой страшной войны прошлого века. Но в том-то и дело, что война случилась не из-за сербов — они стали лишь поводом для выяснения отношений между великими державами, которым было тесно не только в Европе, но во всем мире. Принцип боролся за сербские интересы, поэтому там и чтят его, открывают ему памятник около здания правительства и называют его, как президент Томислав Николич, «героем, символом идеи освобождения от рабства, витавшей в Европе», имея в виду аннексию Австро-Венгрией населенной сербами Боснии и Герцеговины.

В столице Боснии Принцип и убил австрийского наследника — сербам не нравилось, что из-под османского владычества они попадают прямиком под австро-венгерское. Православных передавали от мусульман к католикам, от турок к немцам — и понятно, что они всячески протестовали. Но кто будет слушать маленькую Сербию — Вена давно уже считала своей эту часть умиравшей Османской империи, а у самих сербов не было сил объединить земли. Австро-Венгрия вместе с союзным Германским рейхом шли на Балканы, немцы, как и все последние столетия, расширяли жизненное пространство за счет славянских земель. Россия протестовала, она была заинтересована в политической независимости и укреплении дружественных балканских стран — немало сделала для этого и мечом, и дипломатией. Но Запад неумолимо продвигался на Балканы — отыгрываясь за столетия страха перед османской угрозой и не собираясь отказываться от владычества над славянскими народами. При этом страшился усиления России — ведь независимые славянские государства неизбежно тянулись бы к центру славянского мира, недаром тогда так популярны были идеи панславянского братства.

Но не эти противоречия привели к «первой империалистической» — они стали лишь тем довеском, который склонил чашу мирового равновесия к войне. Основными были внутренние противоречия на самом Западе, между двумя его главными движущими силами — англосаксами и германцами. Славянское пространство и Восток в целом (включая «османское наследство» в виде Ближнего Востока и проливов) стали лишь полем битвы между двумя центрами, претендовавшими на гегемонию в мире. Англосаксы хотели сохранить позиции хозяев положения, контролировавших моря и торговлю, а германцы рвались выйти за пределы «срединной Европы», потеснить своих более удачливых родственников, так успешно проводивших геополитическую экспансию. Война между Великобританией и Германией была неизбежна — и Принцип лишь невольно помог ей начаться. Не было бы его — нашелся бы другой повод.

Не имеет большого значения, что стояло за заговором, в ходе которого был убит эрцгерцог — за тайной организацией «Черная рука», состоявшей из сербских националистов и зародившейся при участии сербской контрразведки, просматривались масонские ложи, так что могло быть и английское влияние (точно так же, как это произошло спустя два с половиной года в истории с Февральской революцией в России). Понятно, что сербы готовили покушение на наследника, исходя из патриотических побуждений. То, что убийство способно спровоцировать войну, легко просчитывалось — Вена давно уже искала повод наказать Сербию. Прямой причастности Белграда к убийству, скорее всего, не было — по крайней мере, ничего подобного за минувший век так и не установлено. Было содействие в подготовке убийства, помощь различных чиновников — но все на уровне тайных организаций, а не официальных властей. Обвиняли и Россию, но ей не было никакого смысла провоцировать австро-сербскую войну — мы не собирались воевать. А вот в Берлине и Лондоне хотели — просто потому, что другого способа снять огромные противоречия не было. Германия готовилась к войне, стремительно догоняя Англию в военной мощи — а Англия со все большей тревогой наблюдала за растущей силой соперника. Лондону нужно было сыграть на упреждение. Заключив в 1907 году союз с Россией, Англия сделала важнейший шаг в этом направлении — теперь оставалось только правильно направить франко-немецкие и русско-австрийские противоречия. Что и было сделано: Вена, Берлин и Петербург даже не поняли, как оказались вовлечены в войну между собой. Из которой все три страны вышли проигравшими. Между выстрелом в Сараево и объявлением войны сначала Австрией — Сербии, а потом и Германией — России прошел всего месяц, но за это короткое время можно было наблюдать потрясающую комбинацию по втягиванию в войну всех и вся.

Она бы не началась, если бы Лондон однозначно дал понять Берлину (а там правили двоюродные братья — третий кузен был российским императором), что вмешается в войну. Этого не произошло — и то, что германцев фактически «развели», заманили в ловушку сначала убийством в Сараево, а потом игрой в невмешательство, и является главным косвенным доказательством «английского следа» в начале мировой бойни. Но вне зависимости от того, использовали Принципа втемную или сербы действовали самостоятельно, для сербского народа он остается героем, бросившим вызов оккупантам.

Сербы по итогам той войны действительно получили, что хотели — свое большое государство, объединившее все родственные им балканские народы. Российская империя исчезла — Югославия появилась. Впрочем, империя возродилась в форме СССР — чтобы потом погибнуть в 1991‑м. В том же году развалилась и Югославия — причем так, что большая ее часть оказалась снова включена в создаваемую на паях англосаксами и германцами единую Европу. Сербы прошли через несколько войн и сейчас стоят на распутье, не понимая, что их ждет дальше. И по-прежнему с надеждой смотрят на Россию. Как и век назад, противоречия между немцами и англосаксами начинают набирать силу. Как и тогда, в Европе говорят о войне — она даже тлеет, причем снова на востоке, в этот раз на Украине. Принципы геополитики не меняются — независимо от того, находится ли свой Гаврило Принцип для того, чтобы стать их проводником.

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции