Денис БОЧАРОВ

29.10.2014

200 лет назад родился Адольф Сакс — знаменитый бельгийский изобретатель музыкальных инструментов, обессмертивший свое имя благодаря созданию саксофона. О «некоронованном короле духовых» обозреватель «Культуры» поговорил с одним из наиболее известных отечественных саксофонистов Игорем Бутманом. Кстати, наш собеседник в конце октября тоже отметил день рождения.  

культура: Сразу после празднования Вы отправляетесь в тур по Индии. По-моему, не самая саксофонная страна...
Бутман: Верно. Но очень музыкальная. А саксофон — инструмент, по историческим меркам, молодой, и, если уж на то пошло, еще сравнительно недавно все страны были «не саксофонными». Но в Индии играют джаз, проводят различные фестивали, есть исполнители, которые очень много сделали для популяризации жанра — такие, как Трилок Гурту, например. Так что, думаю, саксофон этому государству не чужд. 

культура: Планируются ли среди отечественных саксофонистов какие-нибудь творческие акции, посвященные юбилею Адольфа Сакса? 
Бутман: О проведении подобных мероприятий пока не слышал, но, возможно, стоит подумать в этом направлении. В любом случае, выпьем за него (смеется). Нельзя обойти вниманием фигуру, ответственную за появление инструмента, так много сделавшего для развития музыкальной культуры. 

культура: Чем бы Вы объяснили популярность и универсальность саксофона? После электрогитары, саксофон, пожалуй, самый распространенный музыкальный инструмент ХХ — начала ХХI века.   
Бутман: При своей разносторонности, саксофон, как ни крути, прежде всего джазовый инструмент. 99 процентами успеха он обязан этому направлению. Именно в джазе саксофон приобрел подлинную красоту. Кажется, сакс, благодаря специфическому тембру, был словно рожден для джазовой музыки. Он не особенно оформился в академическом жанре. Хотя, говоря так, знаю: многие классические саксофонисты на меня обидятся. Но, увы, это факт. Несмотря на то, что «большие» саксофонные произведения существуют (в частности, знаменитый Концерт для саксофона с оркестром Александра Глазунова), все же не так много классических исполнителей, которыми мы можем по-настоящему восхищаться. Джаз-сакс как будто перебил всю малину. Что же касается рока, блюза и эстрады, то в эти жанры саксофон пришел после Второй мировой войны, уже прочно обосновавшись в джазовой нише. 

А популярность инструмента объясняется очень просто: им не так сложно овладеть. Например, на кларнете (производным от которого саксофон во многом является) звук извлечь значительно сложнее. К тому же саксофон весьма неприхотлив в обращении — это медный, а значит, довольно прочный инструмент. В отличие от того же кларнета, который изготовлен из дерева и постоянно трескается.     

культура: А с чего началось Ваше увлечение саксофоном? Почему решили отдать предпочтение именно ему? 
Бутман: Мой отец, хоть и был инженером-строителем, еще и являлся неплохим музыкантом. В свободное время играл на барабанах — выступал с диксиленд-бэндом на свадьбах, танцах, прочих мероприятиях. И он мне постоянно рассказывал, какой это замечательный инструмент — саксофон. Чем волей-неволей подпитывал мой интерес. К тому времени я уже интересовался джазом, постепенно освоил кларнет. И мой переход на сакс был, как говорится, делом техники. 

культура: На каких произведениях следует учиться музыканту, желающему освоить саксофон? 
Бутман: Прежде всего, порекомендовал бы изучить выдающиеся соло Чарли Паркера — это один из моих любимых саксофонистов. А также произведения Коулмена Хокинса, Стэна Гетца, Джона Колтрейна, Сонни Роллинза, Гровера Вашингтона — то есть мастеров джазовой музыки. Потому что, повторюсь, саксофон и джаз неразделимы. Если же говорить о таких эстрадных исполнителях, как Фаусто Папетти, Кенни Джи или Кэнди Далфер, то они, конечно, молодцы: нашли свою нишу, принесли звучание саксофона в каждый дом, снабдили инструмент позитивными, «сладкими» эмоциями, и все такое. Это, разумеется, хорошо, но учиться у них, на мой взгляд, не стоит. 

культура: На нынешний год приходится еще одна юбилейная дата, имеющая к Игорю Бутману прямое отношение. Тридцать лет назад, в 1984-м, Вы приняли участие в записи альбома группы «Кино» «Начальник Камчатки». Кроме того, Ваш саксофон можно услышать и в нескольких вещах на более поздней пластинке «Ночь». Ни до, ни после цоевские записи саксофонными партиями не отмечены. Какие остались воспоминания об этом творческом альянсе?
Бутман: Самые приятные — как непосредственно о работе, так и о совместном времяпрепровождении с Виктором Цоем, которого всегда считал замечательным человеком и музыкантом. Запись эта была осуществлена во многом благодаря Сергею Курехину, лидеру группы «Поп-механика», с которым я был хорошо знаком. Сергей тогда всячески пытался «оджазить» рокеров: приводил к ним трубачей, фаготистов, саксофонистов. 

Я с трепетом вспоминаю то время: концерты, вечеринки, душевное общение. Помимо того, что мне, как джазовому музыканту, было просто интересно попробовать себя в чем-то новом, тот опыт оказался бесценен еще по одной причине: я впервые поработал в студии как саксофонист. Такие вещи не забываются. 

С другой стороны, не могу сказать, что в целом звучание саксофона на записях рок-групп меня воодушевляет. Рок — прежде всего гитарная музыка. Вроде бы сакс общую картину не портит — как на некоторых записях Pink Floyd, например, или Пола Маккартни, — но и особой погоды тоже не делает. Вот когда на пластинках рокеров играют такие мастера, как Майкл Брекер (известный американский джазовый саксофонист, сотрудничавший с Джоном Ленноном, Эриком Клэптоном, Полом Саймоном, Фрэнком Синатрой, группами Dire Straits, Aerosmith, The Carpenters и многими другими. — «Культура») — это мне по душе. 

культура: В свое время Вы серьезно увлекались хоккеем. Даже стояли перед выбором, чему себя посвятить — музыке или спорту. Ситуация, надо сказать, весьма распространенная. Как думаете, почему спорт и музыка идут рука об руку?  
Бутман: Спорт, на мой взгляд, вообще должен присутствовать в жизни каждого человека. А если говорить о хоккее, то он просто очень близок моему темпераменту. Однако для достижения больших результатов в чем бы то ни было нужно много вкалывать. Наверное, я оказался не готов работать для покорения спортивных высот настолько много и упорно, насколько серьезно был нацелен на музыкальную карьеру. 

А в целом, у хоккея и саксофона (прежде всего, опять-таки, джазового) много общего: можно до седьмого пота тренироваться, оттачивать мастерство и осваивать различные приемы — но потом, на поле, равно как и на сцене, ты должен постоянно импровизировать. В игре, будь то спортивной или музыкальной, повторов не бывает.