Боб Дилан: 80 лет вокруг света

Денис БОЧАРОВ

27.05.2021



На днях 80-летний юбилей отметил Роберт Аллен Циммерман, известный во всем мире как Боб Дилан. Феномен этой личности представляется сколь очевидным, столь же и невероятным.

То обстоятельство, что статус этого уроженца Миннесоты как своеобразного пророка, мессии популярной культуры (причем в самом широком смысле понятия: напомним, Дилан — единственный представитель мира шоу-бизнеса, удостоенный Нобелевской премии по литературе) непререкаем, видимо, навсегда останется одной из главных загадок нашей эпохи.

О нем не принято говорить иначе, как с благоговейным трепетом и восторженным придыханием, его высказывания традиционно воспринимаются как откровения, а поклонники давно уже заждались выхода второго тома его «Хроник» (если продолжению автобиографии артиста суждено когда-либо появиться). Многие вообще склонны рассматривать поп-музыкальную орбиту как некую территорию, где есть только Дилан и все остальные. Помимо Боба, в ранге небожителей находятся еще разве что Элвис и The Beatles. Но если с ними все более-менее ясно, то Боб-то, Боб?

Сказать, что Дилан — выдающийся певец, — значит, неудачно пошутить. Его вокальную манеру можно обозначить примерно так: уже не разговор, но еще и не пение. А в некоторых вещах, особенно позднего периода, его тембр и вовсе напоминает карканье вороны, которая страдает тонзиллитом.

Ручаться, что многокилометровые тексты большинства дилановских композиций апеллируют к каждому и что его причудливые ассоциативные поэтические образы одинаково понятны как академику, так и дворнику, думается, тоже вряд ли кто станет. Утверждать, что его записи отличаются изысканными аранжировками и виртуозной инструментальной игрой, опять-таки довольно опрометчиво. Так в чем же тут дело?

А дело, скорее всего, в том, что Боб, похоже, лучше всех знает, как надо. А также в том, что он всегда оставался самим собой. Честность и естественность всегда ценились в мире поп-культуры — да и искусства в целом — на вес золота. В середине 60-х, когда музыкальный мир сходил с ума от «британского вторжения», а многочисленные исполнители наперебой старались подражать битлам, Дилан ни в чем подобном замешан не был. Он только тихонько посмеивался над этой истерией и, знай себе, щедро разбрасывал по сторонам уникальные шедевры, в которых не было ни малейшего намека на битловщину.

В 70-х пришли другие герои — гордые идолы классического рока, изо всех сил стремившиеся прыгнуть выше головы и всем своим видом старавшиеся подчеркнуть, что важнее того, чем они занимаются, в мире нет больше вообще ничего. Заурядно играть и плохонько петь тогда (по крайней мере, до второй половины десятилетия, когда на короткий период воцарился вирус панка) было просто неприлично. Но Дилан и тут остался безучастным к веяниям времени: ему претило меняться в связи с запросами окружающей среды — он предпочитал сам ее создавать.

В 80-е и вовсе наступили тяжелые времена для всех, кроме синти-попперов и волосатых металлистов, но кто скажет, что старина Боб затерялся в этот период? В 90-х Дилан плевать хотел на гранж, надолго сметший хэви-метал с лица земли, остался в стороне от экспериментов с электронщиной, а приход брит-попа и ню-метала, судя по всему, и вовсе не заметил. Поэтому Боб Дилан — единственная в своем роде Легенда.

Во всем, как ни банально это звучит, виноваты песни. Не громогласные, не потрясающие, не напыщенные, а обычные, в общем-то, песни. Но их уникальность как раз и заключается в том, что принято называть гениальной простотой. Они находятся вне рамок стилей, определений и жанров. А некоторые из самых известных композиций Боба (Blowing In The Wind, The Times They Are A-Changin’, Don’t Think Twice, It’s Alright, If Not For You, Knockin’ On Heaven’s Door и другие) при желании можно с легкостью представить как в исполнении детского хора, так и в версии больших филармонических артистов. Собственно, история поп-музыки тому и учит, что людям именно хорошие (внятные, простые, доходчивые – можно назвать как угодно) песни и нужны. Именно они в итоге остаются в истории, постепенно стирая из памяти сиюминутные модные веяния и казавшиеся еще вчера важными откровения…

Дилану обязан чуть ли не каждый серьезный рок-музыкант, и без него поп-мир был бы куда более скучным, покинутым местом. Не было бы никакого Пола Саймона, Тома Петти, Брюса Спрингстина или Тома Уэйтса — продолжать можно бесконечно долго. Мистеру Циммерману посчастливилось быть одним из тех редких людей, которые могут менять устоявшийся ход вещей.

Сегодня Боб Дилан не столько даже имя и фамилия (хорошо, в данном случае псевдоним) конкретного человека, сколько термин, под которым каждый волен понимать то, что ему заблагорассудится. Но что бы под ним ни понималось, это всегда неизбежно будет связано с чем-то новым и важным — подобно глотку свежего воздуха в ясный морозный день после месяца, проведенного в подвале.

Почти про каждый альбом маэстро можно написать отдельную книгу (хотя, разумеется, не все они одинаково хороши); из песен Дилана, которые перепевались его многочисленными коллегами-музыкантами, последователями, а то и просто подражателями, можно составить отдельный многодисковый бокс-сет, а если сложить воедино всю его лирику и пустить одной строчкой, то ею можно будет неоднократно обернуть земной шар.

Боб всегда знал себе цену, более того — особой скромностью не отличался (да и зачем она большому артисту, в общем-то?): «Я, — сказал он как-то Мику Джаггеру, — могу сочинить хоть десять «сэтисфэкшнов» (речь о знаменитой песне Satisfaction группы The Rolling Stones), а вот тебе вряд ли по плечу написать что-нибудь сродни Mr. Tambourine Man».

Повторимся, основной отличительный признак любого великого артиста — это его разносторонность, умение меняться (не подлаживаться), удивлять (не огорошивать) и прислушиваться к себе (не заниматься самокопанием). Подлинному творцу не обязательно нарочито разбрасываться стилями и направлениями, но каждая его новая работа должна сулить интригу: дескать, что-то будет на сей раз?

Наличие твердого амплуа — свидетельство как безусловного профессионализма, так и очевидной ограниченности. Но Боб не таков: за шестьдесят лет, проведенных на виду у всей планеты (свой первый контракт на запись альбома музыкант подписал с лейблом Columbia в 1961 году) люди знали разного Дилана: язвительного и нежного, обличающего и исповедующегося, Боба-аллегориста и Боба-памфлетчика, кантри-Боба и рок-н-ролльного Боба, Боба-крунера и госпел-Боба, Боба с электрогитарой наперевес и Боба с губной гармошкой во рту…

Он проделал колоссальный и витиеватый путь от исполнителя блюзов до… исполнителя блюзов (если сравнивать его первый официальный одноименный студийный альбом и последний, выпущенный на сегодняшний день диск Rough And Rowdy Ways), но сколько всего самого разного и непредсказуемого было на этом пути! Вся штука в том, что Дилан мог звучать одинаково, но он никогда не был одинаковым. Покупая каждую новую пластинку Дилана, люди, как правило, понимали, что, хоть они и услышат все тот же привычный гнусавый и не шибко мелодичный тембр, перед ними все равно каждый раз будет новый Дилан. Красивый и любопытный парадокс — но, возможно, именно благодаря ему люди до сих пор преклоняются перед масштабом этой незаурядной личности. 
Фото: www.glas.ru; www.imag.wallpapersden.com