Ко Всемирному дню музыки, отмечаемому первого октября, «Культура» пообщалась с известным музыкантом, автором песен «Скрипка-лиса», «Дорогие мои старики», «Желаю тебе», «Зеленые глаза» и других хитов.

— Игорь Арменович, вы для меня прежде всего художник. Известно, что в творчестве Пикассо выделяют шесть периодов: «голубой», «розовый», «африканский», «кубизм», «классический период», «сюрреализм». А вы как можете характеризовать свой сегодняшний период?

— Никогда не задавал себе такого вопроса. Может быть, вы сами определите, зная мое творчество?

— Я бы сказал, пожалуй, «классический».

— Наверное, вы правы. Классическое образование сыграло в моей жизни очень важную роль.

— Вы человек с редким бархатным тембром голоса. Бархатный голос был, как мы знаем, у Поля Робсона, Дмитрия Хворостовского, Криса Ри, Барри Уайта, Юрия Охочинского... Вам кто-то его поставил или он у вас природный?

— У меня были педагоги только инструменталисты, я по первой своей профессии — гитарист, по вокалу у меня не было педагогов, ими стали все вышеназванные вами артисты, плюс рок-н-рольная тусовка 60-х, 70-х, 80-х годов. И только в 57 лет я окончил Институт современного искусства, факультет эстрадно-джазового вокала под руководством Полтевой Марины Владимировны.

— В вашей книге «Биография чувств» вы пишете: «Откуда эти мысли, строчки? И какие глубокие ноты! Признаться, я был очень удивлен их дружному появлению. Ощущение, что твоей рукой кто-то водит, а ты просто сидишь и улавливаешь какие-то неведомо откуда поступающие сигналы». Это мне напоминает процесс творчества, который описывал художник Нико Пиросмани, утверждая, что он «рисовать не умеет, а просто держит в руке кисть, которой водит кто-то неведомый».

— Я имел в виду Господа Бога, ведь, когда я задаю себе вопрос: откуда ко мне поступают ноты и стихи, ведь я не оканчивал литературный и композиторский факультеты, но написал стихи и музыку для своих песен, так кто же это тогда? Ответ один: Господь Бог мне помогает в этом.

— В чем заключается функция поэта и композитора применительно к исполнительскому мастерству и поп-музыке? Иосиф Бродский говорил, что «задача писателя — писать хорошо», а для музыканта она в чем?

— Исполнитель, поэт и композитор в одном лице — редкое сочетание, которое в результате дает хорошие плоды. Это очень высокий КПД, или назовем это «выхлоп». Вот, допустим, Маккартни, Стинг — это люди, которые сами себе пишут. Это совсем другая история, нежели музыкант, который только исполняет написанное кем-то по нотам.

В момент написания только исполнитель знает, какие гласные и согласные ему удобно исполнять, и он под себя пишет будущее произведение, сам того не подозревая. Это действует на уровне подсознания, потому что ему так удобно. Автор-исполнитель может написать песню под кого-то, но не факт, что этот кто-то будет ее петь, понимаете? Когда автор, он же исполнитель, — одно лицо, ты ее будешь исполнять, потому что это твое. Ты с этим заходишь в студию, подбираешь ноты и так далее…

Для музыкантов, наверное, так же, как и для Бродского, это абсолютно идентичные понятия — «писать хорошо». Нельзя писать плохо, нельзя относиться поверхностно к материалу. Я думаю, что к продукту своего труда надо относиться бережно, именно он будет формировать твою репутацию.

— Название вашего последнего альбома — «Реанимация 2». Такой, мне кажется, медицинский, хирургический термин…

— В словарях Ожегова и Даля это слово по первому своему значению трактуется как «восстановление». Медицина взяла на вооружение это определение. Понимаете, если вы человек, который написал много песен и реанимирует свою продукцию 70-х, 80-х, 90-х, здесь речь не о медицине.

— Я лично воспринял это название с той точки зрения, что любой творец — врачеватель человеческих душ.

— Тут есть элемент «врачевания», — это же мои дети. Я не хочу, чтобы они выглядели очень «старыми», я их сделал немножечко моложе…

— Дело в новой аранжировке?

— Да, и в ней тоже.

— Вспоминая период вашего пребывания в составе группы «Цветы», можно ли сказать, что Стас Намин был вашим первым продюсером?

— Именно так. Это очень хорошее объяснение тому, что со мной произошло спустя годы: он передал свои знания, опыт, он мне уделял много внимания. Поэтому он, безусловно, мой первый продюсер и учитель. Запаса знаний и опыта после трех с половиной лет пребывания в группе «Цветы» мне хватило для того, чтобы организовать свою группу — «Круг».

— Вас часто спрашивают про Игоря Талькова, который был вашим близким другом. Как вы с ним познакомились?

— Этот день я не помню. Точно знаю, что мы встречались и на сцене, и за кулисами. Это было либо в «Останкино», либо в закулисье какого-то нашего общего концерта. Игорь ко мне очень трепетно относился, с большим пиететом и уважением. Когда Игорь работал в «Электроклубе», он, такой сильный, мощный человек, скромно подходил ко мне и говорил: «Очень приятно видеть вас». Мы были сначала на «вы», потом перешли на «ты». С тех пор дружили, ездили вместе с гастролями, работали по отделениям: то он вначале, то я. И оставались близкими друзьями до его последних дней…

— Трагическая гибель Талькова в 91-м — могло ли это подсознательно быть его собственным выбором? Он когда-то пел: «И поверженный в бою, я воскресну и спою», а ведь мысли материальны…

— Мы никогда не обсуждали эти вопросы: судьба, смерть… А ведь у нас была хорошая возможность для этого, перед тем же концертом или после него. В те годы я пел любовную лирику, а он такие, знаете, остросоциальные песни… И тем не менее, в минуты закулисья у него всегда был позитивный настрой, улыбка не сходила с лица, не было никакой грусти, тоски и печали. Я очень чувствительный в этом смысле человек, если бы было что-то, я бы в этом случае ему задал вопрос: «Что с тобой?» Думаю, когда он пел про «поверженного в бою», он говорил о дальней перспективе, что нам всем когда-то придется уйти из жизни, неизбежно. Он не предсказывал себе трагическую гибель, просто есть литературные обороты, которые мы используем при создании образа. Меня, например, двенадцатилетняя дочка спрашивает: «Папа, это ты о ком пишешь? Кто это такая?» Я говорю: «Это вымышленный образ. Это можно сказать про маму, маминых подруг и про всех остальных».

— Среди ваших музыкальных предпочтений Beatles, Led Zeppelin, Deep Purple, группа «Цветы», Элтон Джон, Эрик Клэптон. А почему в этом списке нет знаменитого шансонье — Шарля Азнавура, человека с восточными корнями?

— Есть много еще любимых музыкантов. И Accident Fire, Chicago, Куинси Джонс и другие. Что касается Шарля Азнавура, мне очень нравилась его манера, театральность и многогранность. Он лично для меня был больше, чем просто музыкант. Это было явление — «поющий актер», создающий образ. Многие певцы могут создать образ только тембром голоса, интонациями, а Шарль обладал не только всем вышеперечисленным, у него еще был театральный образ. Он выходил, например, в халате на сцену и таким образом создавал впечатление, что он у себя дома. Он создавал мизансцену, у него был театрализованный образ, понимаете?

Это был очень большой человек, и я его лично знал. Мне приходилось его видеть несколько раз в Кремле, за кулисами. Я знаю и Дживана Гаспаряна, как я его называю — «дядя Дживан». Я очень счастливый человек, что имел удовольствие общаться с такими людьми. Это фантастика!

— Давайте поговорим о текущих музыкальных проектах. Вот, например, песня-релиз этого года — «С кем ты?». С удивлением узнал, что это не просто красивая песня: в ней затрагивается социальная проблема — разводы и неполные семьи.

— В детстве мною было много прочитано и изучено, и одним из моих учителей был и остается великий поэт — Омар Хайям, который поднимал этот вопрос. Очень важно знать — с кем ты. Все задают этот вопрос: кто-то в глобальном смысле, кто-то в личном, как я. Потому что, не задав вопроса, не получив ответа, в эйфории страсти можно не заметить и не увидеть, кто рядом с тобой.

Сейчас мы приступаем к съемкам клипа на эту песню. Этим синглом мы поднимаем социальную тему разводов, женщин, которые остаются с детьми, мужчин, которые расстаются с детьми, проблему неполных семей… Не всегда же петь о любви, верно? Я уже не задаю себе вопросов, почему я написал эту песню, а не ту, все потому, что так угодно было Господу Богу.

— Когда вы пишете, что первым приходит — музыка или слова?

— Каждый автор-исполнитель пишет по-разному. Но есть одно, на мой взгляд, общее: когда в голове звучит мелодия, ты ее фиксируешь (аккорды, какая-то мелодическая линия), но параллельно другая часть мозга занимается подбором идеально ровных мелодически слов. Идет поиск фразы, «шлягер фразы», как говорят поэты-песенники, а иногда возникает целая строчка, и ты понимаешь, что это дано тебе свыше…

Все песни в основном пишутся в течение часа. Потом пару дней идет редакция. Как правило, это так, но бывают редкие исключения. Например, песню «Желаю тебе» я не редактировал. Она по смыслу и легка, и сложна одновременно. Я ее написал днем, минут где-то за пятнадцать, в Калининграде, перед концертами, а вечером ее уже пел.

— Мне попалась в Сети композиция — «Белая кошка», которую исполняет Любочка Саруханова. Эту песню вы написали специально для дочери?

— Нет, эту дочка сама написала. Я долго ждал, когда она сама что-то напишет. Я ее не учил, просто отдал в свое время в музыкальную школу. Специальных таких уроков моих с ней не было, просто она, видимо, где-то подглядывала, что-то впитывала, видя процесс, как я работаю. Дети ведь восприимчивые существа.

Она окончила музыкальную школу по классу вокала и учится по классу фортепиано. Музыкально образованный человек рано или поздно выплеснет свои эмоции, я этого момента очень сильно ждал и наконец дождался.

Эту песню сделал мой аранжировщик, а я спродюсировал, а дальше мы отсняли клип.