Диана Арбенина: «Упадничество и хандра — чуждые для меня понятия»

Денис БОЧАРОВ

31.01.2018

На днях стартовал крупный гастрольный тур «Ночных снайперов», приуроченный к 25-летию основания группы. Корреспондент «Культуры» пообщался с бессменным лидером коллектива — Дианой Арбениной.

культура: Давайте для начала немного перефразируем известную цитату из Бориса Гребенщикова: «Двадцать пять лет — маленький срок, двадцать пять лет я слушаю рок...»
Арбенина: Как-то неожиданно для меня самой мы докатились до четвертьвекового юбилея. До сих пор, честно говоря, эту дату осознать полностью не могу. Группа родилась в августе 1993-го, но, полагаю, было бы глупо начинать отмечать день рождения летом. Пришлось бы упустить возможность проехаться по тем городам, которые терпели нас все это время, что, с моей точки зрения, непозволительно. Екатеринбург, Рязань, Воронеж, Казань, Тула и так далее прошли со «Снайперами» все этапы становления. Несмотря на то, что на сегодняшний день у меня в обойме есть порядка двух десятков песен, готовых для нового альбома, я все же нашла силы наступить себе на горло и отказаться от демонстрации свежей программы — исполним только хиты. Предлагать слушателю неизвестные вещи бессмысленно. Понятно, что без «обкатки» некоторых песен не обойдется, но, согласитесь, странно в юбилейный год заставлять аудиторию внимать тридцати незнакомым прежде композициям. Зачем ставить человека перед неуклюжим вопросом: «Я не понял, а где «31-я весна», вы что, издеваетесь?» Обламывать людей нельзя. Будем маленькими шажками подходить к 4 ноября, когда у нас запланирован большой концерт в СК «Олимпийский».

культура: Можно ли вывести некий собирательный образ сегодняшнего поклонника «Ночных снайперов»? Взрослеет ли он вместе с вами, варьируется ли в зависимости от тех мест, где выступаете, — будь то в социальном, возрастном или каком бы то ни было еще отношении?
Арбенина: Все очень просто. За границей — обыкновенная ностальгия: «Снайперов» в целом и Диану Арбенину в частности во всяких нью-йорках или южных африках принимают преимущественно потому, что просто ценят некогда полюбившиеся песни. У нас, в России, другая история: люди хотят услышать — а скорее даже увидеть — группу, что называется, в процессе, в движении. Что сегодня играют эти ребята, как Диана выглядит (причем даже не столько внешне, сколько изменилась ментально, внутренне) и так далее.

Знаете, до поры до времени я полагала, что в провинции (хотя я это слово не люблю — предпочитаю говорить «губернии») публика менее взыскательная, чем в столицах. Однако сравнительно недавно поймала себя на мысли, что это не совсем так. В том же «Крокусе» или «Stadium» определенные вольности допустимы, а в условном Саратове их могут не понять и не простить.

Что же касается возрастного среза нашей аудитории, то я определила бы его навскидку так: от 16 до 70. Произошло, по моим наблюдениям, некое логичное слияние поколений. Недавно, после одного из концертов, подходит ко мне паренек и говорит: «Вы знаете, если я сейчас с вами не обнимусь и не сфотографируюсь, меня мама домой не пустит». Это очень трогательно. Мне, кстати, в отличие от большинства коллег по цеху, всегда очень приятно, когда перепевают мои песни, делают на них кавера — нравится наблюдать за тем, как люди расставляют акценты, модулируют, аранжируют. Импонирует осознание того, что песня мне уже не принадлежит.  

культура: Диана Арбенина — самокритичный автор?
Арбенина: Еще какой! Приступая к написанию песни, никогда не знаю, насколько хорошей она получится и получится ли вообще. Думала, с годами внутренняя рефлексия пройдет — будь то в отношении сочинительства или концерта. Ничего подобного: волнуюсь, как в первый раз. Более того, порой ловлю себя на мысли, что, стоя за кулисами перед выходом на сцену, теряю миллиарды нервных клеток, как известно, невосполнимых. Чувствую, что вот именно сейчас, в данный конкретный момент упускаю драгоценные годы, которые могла бы прожить спокойно и в свое удовольствие.

А написание новых песен... С течением времени понимаю, что для меня это все большая жертва. Потому что погружаюсь в определенное неуловимое состояние души, из которого крайне тяжело выбраться. В процессе сочинительства порой просто умираю, наступают настоящие «отходняки». И это при том, что в создание произведений под какими бы то ни было допингами не верю — рассудок должен оставаться чистым. Творчество — это в известной мере жертвоприношение.

культура: Недавно у Вас вышла книга «Тильда». Стихотворные сборники выпускали и прежде, а что побудило к написанию именно прозаических текстов?
Арбенина: Они накапливались постепенно, но до поры до времени я не уделяла им должного внимания. Хотя, подозреваю, рано или поздно подобное начинание должно было бы найти некий выход, поскольку, научившись читать в три года, я всегда тяготела к слову. Однако когда меня, что называется, вынесло в музыку, прозаические тексты писать перестала, поскольку литературно «распыляться», на мой взгляд, не стоит.

Но от себя, видимо, не уйдешь, и те колонки, которые я когда-то писала для «Русского пионера», постоянно меня будоражили, не давали покоя. И лет десять назад я вполне осознанно, хотя и не могу понять, что послужило определяющим импульсом, начала писать рассказы. Осознала, что меня это уже не отпустит, главное в данном случае — не форсировать. Со временем собралось достаточное количество текстов, чтобы скомпоновать их в одну книгу.

культура: Не ошибусь, если предположу, что Ваша недавняя песня под названием «Цой» — собирательное, даже, скажем, нарицательное обобщение той субкультуры, на которой Вы воспитаны? Ведь никакого прямого отсыла к Виктору Робертовичу в композиции нет...
Арбенина: Вы абсолютно правы, это в определенном смысле поколенческая песня, попытка рассказать о той эпохе, которая мне дорога. Увы, я не была знакома со многими из тех, кто в известной мере повлиял на мое мировоззрение. В частности, несмотря на то, что знала Егора Летова, Янка Дягилева прошла мимо моего личного пространства. А ее я, кстати, считаю самой честной и откровенной российской певицей. «Цой» — дань тем корням, которые меня вырастили и позволили стать той, кем я являюсь на сегодняшний день.

Цой словно закрыл за собой дверь, которую более отворить в нашей стране некому. И я не уверена, появится ли артист, сопоставимый по уровню дарования с Виктором.

культура: Несколько лет назад Юрий Шевчук призывал бороться с засильем попсы. А зачем, стоит ли игра свеч?
Арбенина: Едва ли. Наоборот, мне кажется, очень хорошо, что границы между жанрами сегодня довольно размыты. Я, кстати, не очень люблю оперировать понятийными категориями, поскольку стараюсь писать разные песни. Противопоставление одного музыкального направления другому, на мой взгляд, дутое, высосанное из пальца. Это сродни досужим разговорам на тему того, что круче — Москва или Питер.

Да, есть огромное количество попсы, от которой никуда не деться. Но существует и немало никчемной, пошлой рок-музыки. И что теперь с этим делать — призывать на баррикады? Нет, надо просто расслабиться и послать какие бы то ни было жанры к черту: просто пишите хорошую музыку.

Я верю в песню. А пытаться нравиться кому бы то ни было — пустая трата времени, сил и энергии. Постарайтесь быть собой. А уж если говорить о том, с чем следует бороться, так это только с ленью. Надо найти в себе силы договориться с миром, а не давать ему с пол-оборота в лобешник.

культура: Ваш последний хит называется «Грустные люди». Довольно симптоматичное обобщение. Почему мы, в самом деле, так часто печалимся в последнее время? Неужели радоваться нечему?  
Арбенина: Мне приятно думать, что я самый веселый грустный человек (улыбается). Грусть — это синоним ума, на мой взгляд. Упадничество, хандра — чуждые для меня понятия. Но есть некая русская грусть — особое состояние души, которое вы никогда не почувствуете за границей. Ни разу не видела, чтобы там кто-то подолгу стоял и просто смотрел в небо — а здесь такое сплошь и рядом. На Западе люди не живут осознанием того, что все в этом мире происходит настолько быстро и при этом здорово, что аж плакать хочется. А вот именно такая тоска мне как раз и близка.  

культура: Легко ли быть женщиной в маскулинном мире рок-н-ролла?
Арбенина: Чрезвычайно сложно. Но выход здесь только один: оставаться женщиной. Не надо пытаться быть очень сильной и не стоит бояться обнаруживать в себе слабость. Если вам нужна помощь — не комплексуйте: просите, не сомневаясь.

Мир, как это ни банально звучит, правильно устроен: мужчине полагается быть сильным, а женщине — слабой. Природа настолько мудрее, чем мы, что любая попытка идти ей наперекор, обречена на провал.


Фото на анонсе: Евгений Одиноков/РИА Новости