Любовь и Слава

Евгения КРИВИЦКАЯ

30.03.2012

На III фестивале Ростроповича выступил Академический симфонический оркестр Нижегородской филармонии, носящий имя великого музыканта.

«В Москву! В Москву!..» — любой из российских оркестров многое отдаст за гастроли в столице. Но Нижегородский оркестр приглашен как дорогой гость, ведь у них своя юбилейная дата: ровно полвека назад виолончелист Слава Ростропович впервые взял в руки дирижерскую палочку, и произошло это именно в Нижнем Новгороде, тогдашнем Горьком. Затем великий музыкант неоднократно возвращался туда, исполняя с местными музыкантами произведения своих кумиров — Прокофьева и Шостаковича. Теперь нижегородцы приехали к нему, и горячий прием публики в Концертном зале имени Чайковского подтвердил высокий статус и профессиональный уровень гостей.

Чем можно зацепить столичных снобов? Например, классными молодыми солистами. Стипендиат Фонда Ростроповича 17-летний Всеволод Гузов сыграл совсем не детский Виолончельный концерт Элгара, а очаровательная кореянка Соянг Юн вновь заставила пережить драму Скрипичного концерта Сибелиуса. Главный дирижер Нижегородского оркестра Александр Скульский уверенной рукой привел обоих солистов к триумфу, а также сыграл парочку увертюр: к операм «Шелковая лестница» Россини и «Нюрнбергские мейстерзингеры» Вагнера.

Расстаться с публикой на серьезной ноте было соблазнительно, но АСО приготовил феерический «бис» — увертюру «Слава!» Бернстайна, написанную в 1977 году, к 50-летию маэстро. В финале музыканты должны произносить реплики, посвященные Ростроповичу. Они так и сделали, но только слова носили глубоко личный характер. Ведь многие в оркестре еще помнят репетиции со Славой. «Не играйте, как милиционер, сидящий в стеклянной будке, — играйте открыто», «В вашем оркестре самая красивая группа виолончелей — я выхожу на сцену и не могу поднять глаз, не могу дирижировать»...

Александр Скульский вел этот сейшн с непринужденностью завзятого диджея и, наконец, произнес кульминационный текст: «Мы расставались и уверяли его в нашей дружбе, а Ростропович взял и ответил, что никакой дружбы между нами нет — между нами любовь».