Денис БОЧАРОВ

29.03.2016

2 апреля отмечается вековой юбилей маэстро Лундстрема. На следующий день в Кремлевском дворце состоится большой праздничный концерт с участием выдающихся артистов. Воспоминаниями о корифее отечественного джаза «Культура» попросила поделиться Бориса ФРУМКИНА, художественного руководителя Государственного камерного оркестра джазовой музыки имени Олега Лундстрема. 

культура: Расскажите о концерте. Что он будет собой представлять?
Фрумкин: Постараемся показать некий срез творчества коллектива за последние десятилетия. Прозвучат популярные произведения из репертуара оркестра и сочинения самого Олега Леонидовича. Правда, последних окажется немного, поскольку его авторские вещи написаны либо очень давно, либо переаранжированы Виталием Долговым (советский латвийский аранжировщик, композитор, тенор- и баритон-саксофонист, работавший с оркестром Лундстрема. — «Культура»). И сегодня они, с нашей точки зрения, не совсем соответствуют духу времени. Также будут представлены и некоторые мои композиции. 

Особенность праздничной программы заключается еще и в том, что в ней задействовано много солистов. Среди прочих — московская джазовая певица Анна Бутурлина, лауреат многочисленных международных фестивалей и конкурсов Мари Карне, замечательные исполнители Мариам и Армен Мерабовы, некоторые участники проекта «Голос». Главными гостями станут народный артист России Анатолий Кролл, выдающийся саксофонист Игорь Бутман, а также Дебора Браун, певица, сотрудничающая с оркестром без малого тридцать лет. 

Мы пытались выстроить концерт хронологически, однако ретроспективой его назвать нельзя. Все-таки это не музыкальная лекция. Терять внимание публики, погружаясь в исторические дебри, не хотелось бы. Конечно, исполним несколько произведений, которые отнесут нас к 1930-м, то есть к периоду, когда оркестр начинал свое существование, однако «костяк» вечера составит современная джазовая программа. 

культура: Кем в большей степени являлся Олег Леонидович: композитором, инструменталистом, аранжировщиком?
Фрумкин: Прежде всего он был выдающимся бэнд-лидером. Композитором в полном смысле слова называть, наверное, не совсем правомочно. Разумеется, любой человек, руководящий большим оркестром, рано или поздно обнаруживает страсть к сочинительству. Но Лундстрем за свою жизнь написал не так уж много — дай Бог, если его авторского материала наберется на одну долгоиграющую пластинку. Однако Олег Леонидович все же создал несколько подлинных шедевров, один из которых — «Бухарский орнамент», основанный на среднеазиатском мелосе. Эту вещь мы, скорее всего, исполним. 

культура: Считается, что Лундстрем проникся любовью к джазу, познакомившись с творчеством Дюка Эллингтона. Тот, как известно, был довольно авторитарным, едва ли не деспотичным администратором. Можно ли говорить, что Олег Леонидович перенял у мэтра стиль руководства?
Фрумкин: Я бы не стал проводить параллель. Во-первых, непростой характер Эллингтона не умаляет его огромного композиторского дара. Он насочинял музыки на сто пятьдесят пластинок. Половина — великие произведения. Здесь, правда, немаловажно учитывать фигуру Билли Стрейхорна, музыканта, имевшего собственный оригинальный взгляд на биг-бэнд-культуру 60-х и помогавшего Дюку в сочинении и аранжировке. Это был счастливый симбиоз. У Лундстрема же такого помощника не нашлось... 

Во-вторых, Олег Леонидович являлся очень демократичным «боссом» — хотя, конечно, до известной степени. Не забывайте, что джазмены, по сути, плохие, избалованные мальчики. Эгоцентрики, которые хороши, лишь когда их воспринимают как персон, личностей. Объединение в коллективы претит нутру джазовых артистов. Прежде всего они солисты. Столкновение амбиций и конфликтные ситуации неизбежны. В своем оркестре я это наблюдаю чуть ли не каждый день, что нормально. 

культура: А какие качества, на Ваш взгляд, необходимы руководителю музыкального коллектива? 
Фрумкин: Безусловно, он должен быть ярко выраженным профессиональным музыкантом. Без разницы кем именно — композитором, дирижером или аранжировщиком. В противном случае все развалится. Ибо если ты просто администратор, то так или иначе придется нанимать худрука, которому безмерно доверяешь, и волей-неволей давать такому человеку карт-бланш. 

Музыкальный коллектив интересен как творческая единица. В случае с джазом это особенно заметно. Ведь когда исполнители не уважают начальника, — а при слабом администрировании подобное гарантировано, — все обречено. Можно до бесконечности менять худруков, но оркестр не будет иметь ни собственного почерка, ни лица. Поэтому еще раз подчеркну: руководитель обязан быть супермузыкантом. Тот же Эллингтон в своей книге «Music is my Mistress» высказывал интересную мысль: не важно, сколько в оркестре труб, тромбонов, саксофонов и барабанов, — куда ценнее, чтобы люди, играющие на них, были единомышленниками. Если вы находитесь на одной волне, чувствуете музыку синхронно, успех не заставит себя ждать. Дюка Эллингтона и Олега Лундстрема, кстати, объединяла одна существенная деталь: оба порой прощали подчиненным и предательство, и пьянство. Талант многое оправдывает: ради возможности работать дальше серьезные уступки вполне допустимы. 

культура: В чем основное отличие джаза от поп-музыки — с чисто структурной, технической точки зрения?
Фрумкин: В шоу-бизнесе, как правило, есть условный Карабас-Барабас, обладающий денежными средствами для раскрутки любого артиста. В джазе это невозможно — необходимо для начала уметь хорошо играть. Приходится пробиваться самому, никуда не денешься. 

культура: Каким Лундстрем был в обыденной жизни?
Фрумкин: Все без исключения люди, работавшие с Олегом Леонидовичем, отмечали его интеллигентность, уникальное чувство юмора, а также, повторюсь, большое всепрощение. Знавшие Лундстрема близко с нежностью именовали его «дедушка Лу». Оно и неудивительно. Ведь не секрет: чем крупнее личность с профессиональной точки зрения, тем заметнее ее сугубо человеческие качества. 

культура: Московский концерт будет иметь продолжение?
Фрумкин: К сожалению, дальше все со знаком минус: бюджеты филармонии сильно урезаны. Недавно мы в рамках юбилейной программы выступали в Чите и Улан-Удэ. Однако до Иркутска, где ожидался очередной концерт, увы, не доехали. Кроме того, мне сложно представить празднование столь заметной даты без Санкт-Петербурга. Выступление там предполагалось, но, судя по всему, его не будет. Казань тоже не сможет нас принять в полном объеме — все упирается в банальную проблему финансирования. Надо сказать, данная неутешительная ситуация относится к джазовому искусству в целом, а не только к оркестру Лундстрема. Джаз был и остается «пасынком». Даже круглая дата ничего не решает. А ведь поначалу шли разговоры о том, чтобы назвать Олега Леонидовича человеком года.

культура: Считается, что оркестр Олега Лундстрема — самый «долгоиграющий». Это так?
Фрумкин: Да. Причем непрерывно существующий. Если, допустим, провести параллель со знаменитым оркестром Гленна Миллера, тот коллектив после смерти руководителя долгое время не существовал. Затем его воскресили. Точнее, не сам ансамбль, а бренд — с целью подзаработать. Ведь музыканты там в основном не американские, а западноевропейские. Даже оркестр Дюка Эллингтона переживал периоды распада. Зато наша история непрерывна.

культура: Джаз-аудитория нынче заметно омолодилась. Этому есть объяснение?
Фрумкин: Молодежь практически не смотрит телевизор, ее интересуют мероприятия, где что-то происходит, кипит реальная жизнь. А джаз именно такую возможность и предоставляет. Это музыка из условной категории «здесь и сейчас». Так как сыграно нынче, завтра повторено не будет. В этом и состоит уникальность нашего искусства. Оно требует сопереживания, сочувствия и соучастия. Юным людям приятно быть фигурантами действа, в рамках которого решения порой принимаются на ходу.