Марина ИВАНОВА

14.07.2016

Летом московские парки приглашают на многочисленные экскурсии. «Культура» решила погулять по «Музеону» — территории «сосланных» вождей.

Можно сказать, этому месту сильно повезло — оно избежало массовой застройки. А все из-за низкого берега Москвы-реки: здесь постоянно размывало почву, весной — сплошное половодье. Вот и осталась зона парковой, вместе с ЦПКиО имени Горького, что раскинулся через Крымский Вал. Кстати, так его назвали по двору, где давным-давно останавливались ханские посольства.

Два парка некогда образовывали единое пространство, пока их не разделили. В прошлом году они снова «встретились» — «Музеон» стал составной частью старшего собрата. Но главной функции не потерял: здесь по-прежнему показывают памятники, не угодившие времени.

В 1923-м на территории обоих парков (формально они еще не существовали) проходила Всероссийская сельскохозяйственная и кустарно-промышленная выставка — предшественница ВДНХ. Там, где сегодня музей скульптур, размещался иностранный отдел. Смотр превратился в площадку для экспериментов: именно для него Константин Мельников возвел знаменитый павильон «Махорка». Здание стало первой постройкой модерниста, было воспринято коллегами как программный манифест, вошло в учебники по истории искусства ХХ века, а кем-то из исследователей даже названо «апофеозом архитектурного фольклора». Впоследствии лидер конструктивизма разработает планировку партера ЦПКиО имени Горького — тот откроется в 1928 году. Впрочем, имя писателя ему присвоят чуть позже.

У «Музеона» своего Мельникова не было. В советский период здесь что только не хотели построить. Например, собирались отдать этот уголок Академии наук СССР — она как раз переезжала из Ленинграда в Москву. Конкурс на застройку академгородка выиграл Алексей Щусев, кстати, главный архитектор сельхозвыставки 1923 года. Именно благодаря поддержке мэтра Мельников сумел осуществить свой проект, ведь заказчики павильона «Махорка», мягко говоря, были не в восторге от концептуального мышления автора...

Зато «академической» задумке Щусева не суждено было воплотиться: ему удалось возвести лишь несколько зданий для научных институтов — на Ленинском проспекте. А место «Музеона» по-прежнему пустовало, на нем даже располагалась крупнейшая в Москве снегосвалка.

Лишь в середине 50-х здесь решили разместить Дом художника и новую Третьяковскую галерею. Проектировали комплекс Юрий Шевердяев и Николай Сукоян, до этого специализировавшиеся на сталинском ампире. Вот только к началу их совместной работы вовсю шла хрущевская борьба «с излишествами в архитектуре», «практикой украшательства» и «показухой». Пришлось зодчим довольствоваться непривычным минимализмом — все, что они могли себе позволить, это поставить «коробку». Однако стараниями авторов здание стало не просто «ящиком», а своеобразным символом советского модернизма. Плюс превратилось в очередной долгострой, его завершили только в 1979 году.

В 1991-м на пустырь у картинной галереи привезли поверженного «железного Феликса». Вернее, бронзового. Работа скульптора Вучетича послужила началом коллекции «памятников в опале». Со всего города стали свозить статуи и бюсты — Ленина, Сталина, Калинина... Причем их не ставили, а складывали на землю. Долгое время пролежал и Дзержинский — с надписями, сделанными в ходе путча. Граффити сохранили и при реставрации — как свидетельство эпохи. В прошлом году, к изумлению сотрудников парка, они исчезли — Феликса Эдмундовича отмыли работники коммунальных служб, предварительно обработав сильнодействующими растворами. В итоге монумент снова надо восстанавливать, теперь уже без следов «народного творчества».

Неподалеку от председателя ВЧК стоит гранитный Сталин — с отбитым носом. В таком виде Иосиф Виссарионович поступил из Измайловского парка, когда-то носившего его имя. Скульптор — Сергей Меркуров, автор «канонических» образов вождей, на него равнялись все последующие поколения соцреалистов. Он, между прочим, видел живого Ленина, и не раз. Можно сказать, дружил с ним. Именно Меркуров снял посмертную маску с лиц Ильича, Крупской, Маяковского и даже Льва Толстого...

Изваяние Сталина мастер утверждал у самого «отца народов», правда, в письмах. Вождь просил изображать его в одежде на размер больше —  правителю недосуг заниматься гардеробом, он думает о стране. Таким и показал его Меркуров: в пальто, которое явно велико. Монумент вместе с парным Лениным того же автора побывал на Всемирной выставке в Нью-Йорке 1939 года. После чего гранитного генсека отправили в Москву, а Ильича — в Киев, где он благополучно простоял до 2013-го, пока не пал жертвой евромайдана.

В «Музеоне» можно увидеть и другого меркуровского Ленина — бюст вождя мирового пролетариата установлен рядом с Марксом его же работы. Не сомневайтесь: выглядел Ильич именно так — мало того, что художник хорошо знал Ульянова, он всегда старался точно передать черты лица. Чего не скажешь о скульпторе Чазове, чей Ленин тоже представлен в парке. В этом исполнении революционер больше похож на Чингисхана, чем на самого себя. Очевидно, памятник предназначался для Бурятии, а может, Чукотки — у Ленина отчетливо прослеживаются монголоидные признаки. Это был распространенный прием: вождь должен быть близким каждому народу и даже немного походить на коренное население. Работа Чазова нигде не успела постоять: прибыла в «Музеон» прямиком со скульптурного комбината.

Иная судьба у творений Вучетича, чьи авторские копии находятся на Крымском Валу: они нашли свое место. Знаменитый монумент «Перекуем мечи на орала» прописался перед зданием ООН в Нью-Йорке. Моделью послужил олимпийский чемпион Борис Гуревич. Говорят, современники безошибочно узнавали спортсмена в статуе. Скульптор утверждал, что в его творчестве три главных меча: в композиции, находящейся перед ООН, у «Воина-освободителя» и «Родины-матери». Сотрудники «Музеона» уверены, есть и четвертый: на постаменте памятника Дзержинскому. Ведь с надписями или нет — он по-прежнему заметное произведение искусства.