С голубой каемочкой

Тамара ЦЕРЕТЕЛИ

22.07.2015

«Новый Манеж» пошел по «фарфоровому пути» — здесь выставляют современные шедевры китайской керамики.

Драгоценные экспонаты из «белого золота» привезены из города Цзиндэчжэнь — фарфоровой столицы Китая. Более 80 предметов призваны показать: хрупкое искусство в Поднебесной живет и здравствует, да и смотрится — несмотря на солидный возраст — современнее некуда.

Традиционная подглазурная сине-голубая роспись, более поздняя — надглазурная, смешанная техника, фарфоровая пластика: «пятое великое китайское изобретение» представлено в Георгиевском переулке во всей красе. Преимущественно монохромные цвета, изысканная простота форм, «тихая» живопись — сосуды из Поднебесной радуют глаз и успокаивают нервы. Названия экспонатов лишь усугубляют медитативность: «Неподвижность гор и бегущие воды», «Счастливые рыбы и благоухающие цветы на мелководье», «Птицы среди гроздьев винограда» и даже «Водяные феи в скромных одеждах». Впрочем, классические мотивы с растительными орнаментами и плывущими облаками разбавлены элементами не столь поэтичными — например, локомотивами или пятиконечными звездами. Хотя смотрится это куда изящнее, чем «плакатный» фарфор времен культурной революции — его тоже когда-то показывали в Москве.

Что до выставки в «Новом Манеже», то в столице она пробудет месяц, затем отправится покорять Уфу и Пермь, после чего вернется в город Цзиндэчжэнь, расположенный на восточном берегу реки Янцзы. Кстати, по одной из версий, слово «China» происходит от древнего названия Цзиндэчжэня — Чаннаньчжэнь. Просто у европейцев Китай ассоциировался с фарфором, центром производства которого и был славный город на Янцзы. Рядом с ним находились месторождения каолина — обязательного компонента «белого золота». Горожанам не оставалось ничего другого, как массово заняться гончарным делом. Уже на рубеже нашей эры местность прославилась керамикой, а в VII веке приготовили смесь, из которой получился фарфор.

Сначала китайцы его не декорировали — зачем такую красоту портить? Вместо этого беспрестанно восхищались свойствами своего изобретения, которое должно было быть белым как снег, тонким как бумага, прозрачным как стекло и звонким как цинь — музыкальный инструмент. Роспись на фарфоре появилась позже — под влиянием персидской керамики. А потом в моду вошел подглазурный бело-голубой фарфор — ему предстояло покорить Европу, а также стать предком голландских изразцов и гжели. Завоевание Старого Света шло стремительно — придворный этикет даже предписывал наличие во дворцах китайской керамики. За «белое золото» платили настоящим — желтым, а иногда и людьми: Фридрих Август I Саксонский, например, не поскупился и обменял нескольких гренадеров на драгоценные вазы…

В результате европейского «фарфорового бума» китайские мастера стали расписывать керамику на заказ. Заморские покупатели просили изобразить то фамильные гербы, то евангельские сюжеты. Художники добросовестно выполняли требования, украшая все это традиционным орнаментом, летающими драконами или сценками из жизни крестьян Поднебесной… Иногда посуда шла в Европу «голой» и расписывалась уже на месте. В общем, китайские поставщики угождали как могли, вот только наотрез отказывались выдавать секрет изготовления «белого золота». Еще бы — родина за такое карала смертью. Только в начале XVIII века алхимику Иоганну Бёттгеру удалось создать европейский фарфор. В 1710-м, через два года после исторического открытия, в немецком Мейсене начали выпускать фарфоровую посуду. Благо в его окрестностях было полно каолина или белой глины — до Бёттгера она шла на изготовление пудры для париков… Так европейцы догнали Поднебесную, правда, перегнать не смогли — китайский фарфор до сих пор считается лучшим в мире. Особенно тот, что из Цзиндэчжэня.