Человек среди звезд

На 86-м году жизни в госпитале имени Бурденко умер легендарный космонавт, дважды Герой Советского Союза, генерал-майор авиации Алексей Архипович Леонов. Первый землянин, вышедший в открытый космос, кандидат технических наук, изобретатель, художник, — ​он навсегда остался в пантеоне космических первопроходцев планеты и на скрижалях русской славы.

Леонова всегда негласно считали «космонавтом номер два» после Гагарина. Не по очередности полетов (он был 11-м у нас и 15-м в мире), а по значению его подвига, поразившего и окрылившего землян. Ударом колокола, возвестившего новую эпоху, 18 марта 1965 года облетели Землю слова командира корабля «Восход‑2» Павла Беляева: «Внимание! Человек вышел в космическое пространство!» А за ними — ​первые слова самого Алексея Леонова: «Отлично себя чувствую!.. Солнце надо мной». Фигура в блестящем скафандре (на шлеме гордо выведено: «СССР»), вращавшаяся в черной бездне на фале-пуповине, заставила прильнуть к телеэкранам миллиарды людей. Пожалуй, никогда еще с момента гагаринского витка, человечество не чувствовало себя столь объединенным общей мечтой, дыханием светлого будущего поверх политических дрязг и земных нестроений.

Кстати, совсем недавно, 29 мая, члены экипажа МКС Олег Кононенко и Алексей Овчинин посвятили свой выход в открытый космос 85-летнему юбилею Леонова. На скафандрах были надписи: «Леонов № 1» и «С днем рождения, Алексей Архипович», в руках — ​его фотопортрет. Легендарный первопроходец как будто вновь напоследок побывал в стихии космического океана, путь к которому проложил на заре новой эры.

Лишь годы спустя после героического полета «Восхода‑2» стали известны леденящие душу подробности. О том, как раздувшийся скафандр не давал войти Леонову в шлюз штатно, то есть ногами вперед, и ему пришлось при кончавшемся кислороде стравливать давление и забираться в шлюз головой. Потом умудриться закрыть люк и развернуться в тесном пространстве, чтобы оказаться в корабле. А что стоили те 12 минут и 9 секунд человеку, побывавшему в безвоздушной бездне? Существовала вероятность попадания в зону смертельной радиации, он мог не успеть вернуться, прежде чем вращение корабля приведет его на теневую сторону планеты, где резко упадет температура. Но все удалось преодолеть («с Божией помощью» — ​как признавался позже сам Алексей Архипович). Так же, как и несколько аварийных ситуаций на обратном пути, каждая из которых грозила гибелью. Наконец, при отказе автоматики войти в атмосферу в ручном режиме и, чудом приземлившись в глухой зимней тайге, продержаться до прихода спасателей двое суток на морозе.

Второй полет Леонова 15–21 июля 1975-го тоже стал историческим. Будучи командиром «Союза‑19» он участвовал в первой международной стыковке с американским Apollo 18. Историческое рукопожатие на орбите Алексея Леонова и Томаса Стаффорда, как тогда многим думалось, закрепляет эпоху «разрядки напряженности» и открывает перспективы мирного космического сотрудничества на долгие годы.

Увы, жизнь не всегда соответствовала возвышенным ожиданиям. Алексей Архипович, например, мечтал оказаться первым на Луне и стоял уже «номером 1» в советском отряде «лунников». Но неудачи ракеты-носителя Н1, а затем смерть Сергея Королева и победа американцев в лунной гонке мечту Леонова оборвали.

Но даже перестав летать физически, Леонов продолжал воспарять в небеса духом. Отсюда его увлечение космической живописью. Сотни написанных им картин с реальными «орбитальными» и фантастическими «межпланетными» сюжетами с триумфом объехали весь мир. Много лет украшали обложки популярного журнала «Техника — ​молодежи», почтовые марки и календари, заставляя неровно биться сердца мальчишек и девчонок, мечтавших о своем «звездном билете».

В прагматично-бескрылые времена, наступившие после крушения СССР, Леонов пережил тяжелый период разочарований и невостребованности. В интервью, данном мне лет десять назад, он поделился своими горькими мыслями. «Сегодня освоение космического пространства идет довольно «вяло» по сравнению с тем всплеском разума и энтузиазма, который был в 60–70-е годы прошлого века. Порой кажется, что люди, сотворившие космическую эпоху, были к нам «засланы» откуда-то «сверху». Прежде всего это относится к Сергею Павловичу Королеву — ​великому гражданину России и Земли. Он объединил вокруг себя таких же истовых людей, которые напоминают мне иногда апостолов. Ишлинский, Рязанский, Кузнецов, Бармин… Они ему не подчинялись, работали в разных ведомствах, министерствах. При этом они участвовали во всех серьезных «акциях» Королева. Сейчас это невозможно!»

Помнится, с какой грустью Алексей Архипович рассказывал о своем очередном выступлении перед школьниками. «Один мальчик меня спросил: «Страшно вам было выходить в космос?» Я ответил вопросом на вопрос: «Как ты думаешь, страшно было Матросову бросаться на амбразуру дота?» А у паренька в глазах недоумение: «А кто такой этот Матросов?» Я смотрю на учительниц, которые стоят рядом, и говорю им: «Как же вам не стыдно, что ваши ученики этого не знают?!»

Он сам был человеком высокого духа до самого конца. Упорно вел собственное расследование странной гибели своего друга Юрия Гагарина. Рядом с местом падения его самолета в селе Новосёлово Леонов помог восстановить часовню, построенную еще под патронажем государя Александра II в память героев войны 1812 года и поруганную в большевистские годы. Тогда на средства Леонова и его товарищей-космонавтов были высушены и укреплены стены часовни, отреставрированы полы, отлиты девять колоколов для звонницы. Каждый колокол носит имя космонавта, ушедшего в вечность, и самый большой из них, разумеется, зовется «Юрий».

Алексей Архипович активно ратовал за возрождение в России памяти о великом русском генерале-победителе Михаиле Скобелеве. Став президентом «Скобелевского комитета», созданного еще до революции и возрожденного в 1995-м, боролся за возведение монумента освободителю Болгарии, «равному Суворову». «Глубоко убежден: не зная и не уважая своего великого прошлого, мы никогда не построим достойного будущего», — ​говорил Леонов.

В нем самом, как и в Юрии Гагарине, как и во всех наших космических первопроходцах, в неразрывной связи воплотилось великое прошлое и великое будущее России. И это также непреложно, как и звездное небо над головой.

...На прощании с ним в Зале мемориального кладбища в Мытищах среди множества высоких военных чинов, коллег из отряда космонавтов, медийных лиц выделялся высокий худощавый старик нездешнего вида. Это был тот самый Томас Стаффорд, в свое время пожавший руку Леонова над Землей. Он назвал Алексеем внука, родившегося у одного из усыновленных им в России мальчиков-сирот. 89-летний астронавт по-русски отчетливо сказал у гроба своего друга: «Алексей, мы тебя никогда не забудем». И эти простые слова были, пожалуй, громче положенных в таких случаях орудийных эпитафий.

Вечная Вам память, Алексей Архипович!

Фото на анонсе: Юрий Машков/ТАСС