Мы тебя никогда не забудем…

Елена ФЕДОРЕНКО

26.10.2018

Ушел из жизни Николай Караченцов.

За день до своего дня рождения, за месяц до юбилея Людмилы Поргиной — ​жены, которая оставалась рядом до последнего. Караченцов любил говорить: «У меня все самое дорогое в единственном числе: один театр, одна жена, один сын, один внук, одна жизнь». Хотя сама жизнь оказалась разделена роковой чертой надвое. Да и внук оказался не один, две внучки появились на свет уже после катастрофы, случившейся с артистом ненастной февральской ночью 2005-го. Переживали и молились все — ​число поклонников Караченцова подсчитать невозможно — ​практически вся страна. Главное, жив, поправится, его герои доказали, что могут все, даже невозможное — ​верили одни. Отчаяние одолевало других — ​казалось, что ничего не будет уже прежним, не вернется. Актер стойко боролся, не сдавался до финального вздоха. Но чуда так и не произошло, о возвращении в профессию пришлось забыть, но место Караченцова в искусстве никто занять не смог.

Теперь он ушел навсегда. Что останется с нами? Полная сотня кинокартин, великие роли в родном ему «Ленкоме» — ​немеркнущие легенды, из каких складывается история русского и мирового театра. На спектаклях Караченцова дежурила милиция, зал трещал от наплыва зрителей, желавших окунуться в его мужское обаяние, услышать хрипловато-надтреснутый голос, который ни с каким иным не спутать, увидеть открытую щербатую улыбку и улыбнуться в ответ.

Театр вошел в его жизнь в детстве: он увлеченно наблюдал за репетициями мамы — ​балетмейстера Янины Брунак, ставившей танцы для самых разных исполнителей. Потом упорно и упрямо повторял увиденное на самодеятельной сцене, увлекшись ею азартно. Затем — ​Школа-студия МХАТ и рано открывшееся желание стать актером, который умеет все: танцевать, петь, ходить на голове и паясничать, кувыркаться и выделывать сальто не хуже акробата. А главное — ​играть любые роли: лирические и комедийные, серьезные и гротесковые, забыть про законы амплуа и двигаться к совершенству. Однажды, отвечая на вопросы зрителей, он сказал: «Единственным инструментом артиста, как известно, является он сам — ​его нервы, тело, его голос и лицо, его психические и физические данные. Умело, с максимальной нагрузкой владеть всем этим «арсеналом». Постоянно, изо дня в день, совершенствоваться, имея в виду собственный меняющийся возраст, и новые роли, и новые требования времени, — ​это, на мой взгляд, и есть путь к «умению делать все». Или, говоря иначе, единственный путь, единственная возможность, став артистом, остаться им. Безусловно, всего я не умею. Но стремлюсь к этому и буду стремиться всегда. Здесь я максималист».

Выпускник-отличник по распределению попал в театр Ленинского комсомола, переживавший непростые времена смены художественного руководства. Труппу укрепили молодыми воспитанниками прославленной школы. Новобранец выходил солдатом в «Прощай, оружие» по Хемингуэю, Шарлатаном с клавесином в булгаковском «Мольере», Карабановым в «Колонистах» Макаренко, дурачился, зловредно мяукая, его Базилио в «Золотом ключике» Алексея Толстого.

Он был жадным до работы, не знал усталости, перебегая с репетиций на съемки, концерты, творческие встречи. «Я устаю от безделья. Хотя в свое время меня учили, что мужчина вообще не имеет права соединять слова «я» и «устал». Еще когда у меня не было никакого опыта, но при этом шло много спектаклей, я просто кидался в работу, как в какую-то пропасть. Срывал голос, рвал связки на ногах. Но зато тогда же я понял: если спектакль прошел хорошо, получаешь эмоциональную подпитку такой мощности, что благодаря ей можно жить бесконечно. С другой стороны, работа актера в том и заключается, чтобы тратить нервы и отдавать всего себя зрителю», — ​говорил он.

Сценическое счастье не заставило ждать себя долго. Театр имени Ленинского комсомола возглавил Марк Захаров, чьи спектакли открыли Караченцова как актера-универсала. Пришел его звездный час: час веселого балагура и правдолюбца Тиля Уленшпигеля, предводителя рейнджеров и Смерти в «Звезде и смерти Хоакина Мурьеты», неисправимого романтика Мишки Земцова в «Жестоких играх», искателя справедливости Алексея в «Оптимистической трагедии». А затем час превратился в эпоху, когда Караченцов сыграл графа Резанова в рок-опере «Юнона» и «Авось» Алексея Рыбникова и Андрея Вознесенского. Менялись партнерши, а он, становясь старше, все так же триумфально выходил на сцену в роли руководителя первой русской экспедиции в Америку. Более двух десятилетий сжимались сердца зрителей, когда звучали арии, ставшие благодаря актеру эталонными, — «Душой я бешено устал» и «Ангел, стань человеком». А романс «Я тебя никогда не забуду» заставлял верить в чудо любви и ждать ее наперекор любым обстоятельствам.

В жизни Караченцов оказался столь же мужественным. Человек упрямой воли и актер редкого дарования, он многое прошел на Земле. Пусть земля будет ему пухом.


Фото на анонсе: Федор Савинцев/ТАСС