Елена МАЧУЛЬСКАЯ

27.05.2023

Материал опубликован в декабрьском номере журнала Никиты Михалкова «Свой».

В начале XIX века у русских на Кавказе имелись небольшие, разбросанные на огромной территории военные силы: примерно 6000 человек пехоты и 1400 кавалеристов. Близилась война с Наполеоном, а значит, подкреплений на случай обострения ситуации ждать было неоткуда. Тем временем персы после присоединения к Российской империи Восточной Грузии не оставляли попыток вернуть себе прежде относившийся к их сфере влияния регион. Их планам помешал русский отряд, сковавший, нейтрализовавший на три недели многотысячное персидское войско. Это поистине эпический эпизод нашей истории.

Летом 1805-го шах Фетх-Али двинул войска на Южный Кавказ, намереваясь войти в Грузию и изгнать оттуда русских. Узнав о появлении крупных сил неприятеля, командующий нашими войсками на Кавказе князь Павел Цицианов приказал полковнику Павлу Карягину идти на соединение с другим отрядом, дабы задержать продвижение врага. Этот опытный 54-летний офицер военное дело постигал в бесчисленных сражениях. Воевал под командованием Суворова, отличился при штурме Анапы в 1791 году, участвовал в Персидском походе и многочисленных кампаниях против горцев, а незадолго до описываемых событий прославился отчаянной храбростью при штурме азербайджанской крепости Гянджи.

18 июня отряд Карягина (493 солдата и офицера при двух орудиях) выступил из Елисаветполя в Карабахское ханство. Через шесть дней, подходя к Шах-Булаху, Карягин увидел передовые войска персов. Тех было около трех тысяч, поэтому русский отряд не счел их серьезным препятствием и, построившись в каре, продолжил идти вперед, отражая атаку за атакой. Когда же вдали показались главные силы иранской армии под предводительством наследного принца Аббас-Мирзы, стало ясно: нужно готовиться к серьезной обороне. Для нее полковник выбрал окруженный рвом высокий курган на берегу Аскорани.

Находившийся в Шуше майор Дмитрий Лисаневич (на соединение с его подразделениями шел из Елисаветполя наш отряд) из-за тяжелейшей обстановки не смог покинуть крепость, но Карягин об этом не знал...

Вечером персы начали атаковать. Наскоки продолжались до самой ночи, но все были отбиты. Ввиду больших потерь военачальник иранцев решил действовать по-иному: они установили четыре фальконетные батареи на окрестных высотах и ранним утром 25 июля приступили к бомбардировке русского лагеря.

Один из участников того боя впоследствии вспоминал: «Положение наше было весьма и весьма незавидное и становилось час от часу хуже. Нестерпимый зной истощал наши силы, жажда нас мучила, а выстрелы с неприятельских батарей не умолкали». Полковник Карягин был ранен пулей в бок навылет и несколько раз контужен. Большинство офицеров также получили ранения. Персы не раз предлагали командиру отряда сложить оружие, но Павел Михайлович неизменно давал понять, что о сдаче не могло быть и речи.

Находясь в отчаянном положении, русские устраивали вылазки, проявляли чудеса храбрости. Во время одного из таких рейдов бойцы под командованием юного поручика Петра Ладинского (будущего губернатора Закавказья) наведались в персидский лагерь: «Я не могу без душевного умиления вспомнить, — рассказывал позже офицер, — что за чудесные русские молодцы были солдаты в нашем отряде. Поощрять и возбуждать их храбрость не было мне нужды. Вся моя речь к ним состояла из нескольких слов: «Пойдем, ребята, с Богом! Вспомним русскую пословицу, что двум смертям не бывать, а одной не миновать, а умереть же, сами знаете, лучше в бою, чем в госпитале». Все сняли шапки и перекрестились. Ночь была темная. Мы с быстротой молнии перебежали расстояние, отделявшее нас от реки, и, как львы, бросились на первую батарею. В одну минуту она была в наших руках. На второй персияне защищались с большим упорством, но были переколоты штыками, а с третьей и с четвертой все кинулись бежать в паническом страхе. Таким образом, менее чем в полчаса мы кончили бой, не потеряв со своей стороны ни одного человека. Я разорил батарею, набрал воды и, захватив пятнадцать фальконетов, присоединился к отряду».

И все же катастрофа казалась неизбежной. 27 июня неприятель вновь и вновь атаковал наш лагерь на холме, не оставляя защитникам времени на отдых. У некоторых воинов сдали нервы, к противнику перебежали поручик и шесть нижних чинов. Узнав от них о сложившейся ситуации в расположении русских, Аббас-Мирза бросил свои войска на решающий штурм. Но и эта атака разбилась о непоколебимую стойкость оборонявшихся. Понеся значительные потери, персы атаковать больше не пытались. Ночью на их сторону перешли еще девятнадцать солдат, и враг почти окончательно уверился: вскоре упорные чужеземцы сложат оружие...

Далее события приняли совершенно неожиданный для противника оборот. Полковник Карягин, «дабы не подвергнуть совершенной и окончательной гибели остаток отряда и спасти людей и пушки», решился на дерзкий шаг, задумал прорвать кольцо окружения, выйти к реке Шах-Булах и занять небольшую крепость на ее берегу. Ведь лучший способ защиты — нападение.

Обоз пришлось оставить, а трофейные пушки — зарыть. Дорогу указал местный житель, армянин Мелик Вани. Из уже, казалось бы, захлопнувшейся ловушки отряд выскользнул незамеченным. Однако через некоторое время столкнулся с конным разъездом противника, после чего персы бросились в погоню. Успеха не достигли — наши солдаты снова построились в каре, и вражеская конница в очередной раз оказалась бессильной.

В крепости стоял персидский гарнизон численностью в сто пятьдесят человек под командованием Эмир-хана и Фиал-хана. Домашние стены им не помогли. Метко пущенное ядро разбило ворота, и русские прорвались внутрь. 28 июня Карягин отправил Цицианову рапорт: «Крепость взята, неприятель прогнан из оной и из лесу с малой с нашей стороны потерею. С неприятельской же стороны убиты оба хана... Расположась в крепости, ожидаю повелений вашего сиятельства».

Скоро туда подошли персидские войска. Аббас-Мирза попытался с ходу выбить русских, но получил достойный отпор и перешел к блокаде. Принц вновь предложил сложить оружие и услышал тот же ответ.

Скудные припасы тем временем заканчивались, было ясно, что оставаться на месте смерти подобно. Тогда Карягин решился на еще более невероятный шаг — пробиться к не занятой врагом крепости Мухрат. 7 июля начался очередной марш-бросок.

Смельчакам удалось обойти персидские посты так скрытно, что исчезновение русских противник заметил лишь под утро, когда состоявший из раненых солдат и офицеров авангард (его вел Петр Котляревский, коему также предстояло в будущем стать человеком-легендой) уже находился в Мухрате, а Карягин с остальными людьми и пушками успел миновать опасные горные ущелья.

В одном месте дорогу нашим героям пересекла глубокая промоина, через которую перетащить пушки было практически невозможно. Русский солдат проявил природную находчивость: несколько воткнутых в землю штыками ружей образовали сваи, другие стволы пристроили сверху, солдаты подперли их плечами, и так импровизированный мост был готов. Первую пушку мигом перебросили по этому в буквальном смысле живому мосту (она лишь слегка помяла молодецкие плечи), однако вторая сорвалась и ударила колесом по голове двух солдат, в том числе предложившего соорудить столь необычную переправу батальонного запевалу Гаврилу Сидорова.

Бросившаяся в погоню персидская конница нагнала русских в трех верстах от Мухрата. Один из офицеров позже вспоминал: «Мы жестоко были атакованы несколькими тысячами персиян, и натиск их был так силен и внезапен, что они успели захватить обе наши пушки. Это уже совсем не штука. Карягин закричал: «Ребята, вперед, вперед, спасайте пушки!» Все бросились как львы, и тотчас штыки наши открыли дорогу».

Стремясь не пустить русских в крепость, Аббас-Мирза послал отряд для ее захвата, но и здесь иранцы потерпели неудачу. Раненые солдаты и офицеры под командованием Котляревского сумели отбросить нападавших. Сын шаха отступил, оставив на месте лишь наблюдательный отряд.

Получив очередное донесение Карягина, князь Цицианов собрал войско числом в 2371 человека при десяти орудиях и вышел в направлении Мухрата. Узнав об этом, полковник оставил ночью крепость и пошел на соединение со своим командующим. Ну а тот встретил отважного офицера со всеми воинскими почестями. Задержав персов в Карабаге, Павел Карягин и его воины дали возможность нашим властям собрать рассеянные по границам силы и открыть наступательную кампанию. Уже в конце июля 1805 года персидские отряды были разгромлены.

Меньше чем через два года героя сведет в могилу лихорадка, но подвиг полковника, его солдат и офицеров останется в памяти потомков.

Воистину, движимый чувством долга русский человек способен на невозможное.