Сто лет нашему любимому клоуну Юрию Никулину

Алексей ФИЛИППОВ

18.12.2021

Сто лет нашему любимому клоуну Юрию Никулину

Восемнадцатого декабря Юрию Никулину исполняется сто лет, и это мистическая дата. Она подводит черту под ушедшими, как Атлантида, советской культуре, советской жизни и советским ценностям.

Было — и не было: не всякая молодежь может расшифровать аббревиатуру СССР, двадцатилетним нужен развернутый комментарий к «Кавказской пленнице» и «Бриллиантовой руке». А чем в пятидесятые-шестидесятые годы прошлого века был цирк, с которого началась популярность Никулина, не знают и те, кому сейчас за пятьдесят. Тогда цирк был не только народным, но общенародным искусством, лишь позже он стал развлечением для детей.

И сам феномен Никулина в 2021-м не очень понятен. Он был клоуном, и в кинокомедию привнес цирковую, эксцентричную манеру игры. И он же в «Двадцати днях без войны» Алексея Германа гениально показал иную свою, не видную на цирковом манеже ипостась. Его герой — усталый, на двадцать дней вырвавшийся из фронтового пекла человек, был и здесь — и не здесь: он видел такое, что не передается словами. И это имело прямое отношение к Никулину и его многолетнему партнеру по клоунскому номеру, замечательному, сейчас совершенно забытому артисту Михаилу Шуйдину. Никулин закончил войну старшим сержантом с медалью «За отвагу», гвардии старшего лейтенанта Шуйдина представляли к Звезде Героя Советского Союза. Клоунский грим скрывал ожоги — Шуйдин не раз горел в танке. Никулин и Шуйдин, как и все их поколение, знали, что смех помогает выживать. Возможно, с этим было связано то, что Никулин всю жизнь собирал анекдоты. У них был страшный жизненный опыт — кого-то он ломал через колено, других учил жить легко, не обращая внимания на бедность и бытовые тяготы.

Бедности и тягот в молодые годы Никулина было хоть отбавляй. Но и позже, когда к нему пришли успех, популярность, официальное признание и деньги, он существовал так, как будто ничего этого не было. Из одежды предпочитал бесформенные джемперы, мешковатые брюки и ботинки без шнурков. У него было два отличных костюма, подаренных коллегами, которые он не носил, в одном из них его и похоронили. Очень долго жил в общей квартире, и этим не тяготился. Отдельную, положенную ему по статусу квартиру получил, когда пошел выбивать жилье для старого циркового артиста. Никулин часто и успешно этим занимался, — в конце концов чиновник спросил, где живет он сам, и был очень удивлен, услышав, что народному артисту СССР нравится в коммуналке.

В «Бриллиантовой руке» Никулин сыграл идеального советского человека: доброго, законопослушного, доверчивого, отзывчивого, не интересующегося вещами и деньгами. В 1968 году, когда вышел фильм, его герой, старший экономист «Гипрорыбы» Семен Семенович Горбунков, казался персонажем не от мира сего. Это было смешно, но актер утрировал то, что существовало в реальности. Читая тех, кто близко знал Никулина, кажется, что в фильме Гайдая он играл самого себя: вещи и деньги его не волновали, он был верным другом и всю жизнь за кого-то хлопотал. При этом у него был чрезвычайно высокий социальный статус: Герой Социалистического Труда, директор цирка на Цветном бульваре, кавалер двух орденов Ленина. По советским меркам, он был небожителем, но все это существовало отдельно от него. Он был сам по себе очень хорошим человеком, но свой отпечаток все же наложило и время.

В двадцатые и тридцатые годы прошлого века, на которые пришлось его детство, в сороковые и пятидесятые, когда он был молод, быть бедным, плохо одетым, считающим копейки, было не стыдно. Успех не зависел от богатства, а измерялся в иных категориях. Это было советским идеализмом, пока все не изменилось. Но так в самом деле было и, как видно по Юрию Владимировичу Никулину, в ком-то осталось.

Возможно, с этим и был связан феномен необыкновенной, действительно всенародной любви к Никулину. Люди чувствовали нечто очень важное: «Он такой же, как мы, и он лучше нас. Добрее, порядочнее — и надо быть таким, как он». Но то, как хорошо Никулин встроился в кино, было связано и с идеально пришедшимся на время типажом. С таким лицом, как у него, артист идеально попадал и в образ старшего экономиста, и рабочего, и милиционера, и уголовника. Это был чисто советский типаж, лицо простого советского человека «эпохи Москвошвея», живущего от зарплаты до зарплаты.

В 1946-м его не приняли ни в ГИТИС, ни во ВГИК: это было время большого советского стиля и других, красиво вылепленных актерских лиц. А потом, благодаря Ефремову и театру «Современник», пришло время простоты в искусстве, и Юрий Никулин стал востребован.

Сейчас его герой из «Бриллиантовой руки» и младший лейтенант Глазычев из «Ко мне, Мухтар» показались бы маргиналами, а майор Лопатин из «Двадцати дней без войны» выпал бы из нового героического канона фильмов о Великой Отечественной войне. Наше время, постсоветская реальность, сформировало бы его по-другому — не в ботинках без шнурков.

Восемнадцатого декабря стоит вспомнить о человеке и его ролях, о прекрасном советском, которого больше не будет, и давно исчезнувшей простодушной, отзывчивой цирковой публике. А еще стоит пересмотреть какой-нибудь фильм, где играл Юрий Владимирович, — он может оказаться прекрасным лекарством от пустой суеты сегодняшнего времени.

Фотографии: Петр Носов / ТАСС; Владимир Завьялов /ТАСС.